Антон Ровенский, магистр международных отношений, политолог-международник

 

“В Албании проходят парламентские выборы, от которых зависят переговоры о вступлении в ЕС”, — заголовки такого содержания нередко можно было встретить в СМИ в контексте состоявшихся в этой стране 25 апреля выборов. Избирательная реформа и обеспечение демократического избирательного процесса являются одними из ключевых требований Евросоюза в контексте евроинтеграционных перспектив Албании. Есть ли перспективы европейской интеграции республик Западных Балкан, о которой сказано в принятой ЕС в 2018 году стратегии под названием “Надежная перспектива расширения ЕС и его усиленного взаимодействия с Западными Балканами” — проанализируем в материале ниже. В стратегии указан 2025 год в качестве срока обретения республиками Западных Балкан полноценного членства в ЕС, однако с поправкой на глобальную пандемию коронавируса любые сроки подобного рода требуют пересмотра.

Сербия

Уже 9 лет Сербия пребывает в статусе кандидата на членство в ЕС. Обещания членства в ЕС были частью своеобразной сделки с Белградом, не чинившего особых препятствий объявлению независимости Косово в 2008 году. В то же время за последние 9 лет реальных шагов для приближения Сербии к вступлению в ЕС фактически сделано не было.

Многие политические комментаторы возлагали большие надежды на визит руководителей Сербии и Косово в Белый дом в сентябре 2020, однако подписанные ими документы о нормализации экономических отношений не сняло политические разногласия. Для сербских политиков закрепление в документах положений о независимости Косово, без чего в Брюсселе не готовы дать Сербии “зеленый свет” на вступление в ЕС, будет означать крах политической карьеры без малейших шансов на реванш. Кроме того, у истеблишмента ЕС существуют опасения, что Белград в случае присоединения к Евросоюзу станет лоббистом интересов Кремля, опираясь на исторические связи Сербии и России. В этой связи примечательно, что Сербия стала единственной страной Европы, которая не присоединилась к санкционной политике ЕС и США в отношении РФ.

Черногория

Одна из наименьших республик Европы, которая славится туристической сферой, представляется наиболее вероятным кандидатом в члены ЕС. Подспорьем для этого является не только небольшая численность населения и незначительные размеры экономики, что позволит Евросоюзу безболезненно “переварить” вступление Черногории в свои ряды, но и использование Черногорией евро в качестве денежной единицы и членство в НАТО. По состоянию на сегодняшний день Черногория соответствует наибольшему количеству так называемых Копенгагенских критериев — перечню условий, необходимых для выполнения для обретения членства в ЕС.

В контексте евроинтеграционных перспектив Черногории особое значение приобретают президентские выборы 2023 года в республике. Нынешний президент Мило Джуканович, находящийся у руля государства уже 30 лет в разных должностях, в прошлом году потерпел поражение в ходе парламентских выборов, утратив монопольные рычаги власти. Дальнейшая демонополизация черногорской политики способна придать новый импульс развития национальной экономике и качественной трансформации социальных институтов, что будет способствовать выполнению стратегической цели в виде присоединения к ЕС к 2025 году.

Босния и Герцеговина

Босния и Герцеговина, сформированная в нынешнем виде в результате Дейтонских соглашений от 1995 года, положивших конец гражданской войне, является уникальным политическим образованием в масштабах Европы. Следствием конфедеративного устройства данного государства, в состав которого входят Федерация Боснии и Герцеговины (в СМИ ее иногда называют Мусульмано-хорватской федерацией) и Республика Сербская, стало чрезвычайно сложная забюрократизированная система госуправления, практически исключающая возможность быстрого и эффективного проведения решений, особенно направленных на трансформацию политической, экономической и социальной систем. В свою очередь, Конституция Боснии и Герцеговины является приложением № 4 Дейтонских соглашений, а высшей властью наделен Верховный представитель по Боснии и Герцеговине, обладающий мандатом ООН. При этом Федерация Боснии и Герцеговины и Республика Сербская не обладают достаточным количеством социальных и экономических связей между собой, фактически живут отдельной друг от друга повесткой.

В 2016 году Босния и Герцеговина направила заявку на членство в ЕС. Однако все стороны процесса осознают, что этот путь тесно увязан с преодолениями экономических, социальных, демографических последствий гражданской войны 1990-ых, что в условиях отсутствия достаточного внутреннего и внешнего ресурсов выглядит проблематично. Для БиГ сохраняют актуальность задачи сохранения гражданского спокойствия и преодоления раскола между крупнейшими общинами, в особенности в условиях, когда в республике тесно переплетаются интересы крупных геополитических игроков, включая США, Германию, Китай, Россию, Турцию.

Косово

Частично признанное Косово, провозгласившее независимость в 2008 году, остается наиболее проблемным регионом Балканского полуострова. Слабость государственных институций, высокий уровень трансграничной преступности и миграции, сохраняющаяся этническая напряженность по линии “албанцы-сербы”, высокий уровень бедности и безработицы — все это не позволяет говорить об устойчивом прогрессе в части достижения Копенгагенских критериев. Кроме того, в последние годы Приштина не единожды демонстрировала отклонение от генерального курса ЕС и НАТО в торгово-экономических, социально-правовых и военно-политических вопросах, что не укрепляет позиции Косово на евроинтеграционном и евроатлантическом треках.

Возможно, новый этап отношений между Косово и ЕС может начаться после перезагрузки системы власти в Косово и смены политических элит. Первым шагом к этому стало выдвижение обвинений в прошлом году в адрес Хашима Тачи, вынужденного подать в отставку с поста президента Республики Косово. Специальный трибунал по Косово в Гааге обвиняет его в военных преступлениях, датированных 1998-2000 годами.

Албания

В 2009 году Албания, до начала 1990-ых проводившая изоляционистскую политику, стала членом НАТО, в 2014 получила статус кандидата на членство в ЕС. Преградой является высокий уровень коррупции, влияния организованной преступности на систему госуправления и высокий уровень бедности населения. Дефицит ресурсов развития в Албании является постоянной причиной политических дрязг в республике — примечательно, что с 2017 года и по сегодняшний день большинство оппозиционных депутатов парламента не принимали участия в его заседаниях, считая выборы предыдущего созыва главного законодательного органа фальсифицированными.

Впрочем, правящий класс Албании не теряет оптимизма, а премьер республики Эди Рама накануне выборов 25 апреля 2021 заявил, что в следующие 10 лет видит республику "балканским чемпионом в области туризма и агротуризма, энергетики и сельского хозяйства, а также в быстрых качественных цифровых услугах". Насколько получится у официальной Тираны реализовать данную программу — будем посмотреть. В среднесрочной перспективе (3-5 лет) существенного прогресса в переговорном процессе между Албанией и ЕС ожидать не стоит. Выборы 25 апреля были признаны Евросоюзом “хорошо организованными”, “живыми и инклюзивными”, однако непонятно, получит ли по их итогам албанская оппозиция рычаги парламентского контроля над действиями исполнительной власти. Заметим, по итогам последних выборов триумфатором вновь стали социалисты по главе с упоминавшимся выше Эди Рамой.

Северная Македония

Изменившая несколько лет назад название на “Северная Македония” бывшая югославская республика является кандидатом на вступление в ЕС еще с далекого 2005 года. Впрочем, с тех пор республика так и не сделала качественный рывок в части трансформации общественных отношений и экономического развития, и даже принятие страны в НАТО в 2020 году не является в данном случае маркером.

У Северной Македонии также сохраняются напряженные отношения с Грецией и Болгарией, скептически воспринимающих идею принятия бывшей югославской республики в ЕС. При этом сама Северная Македония за несколько последних лет балансировала несколько раз на грани государственного переворота. Ситуация усугубилась в 2017 году, когда албанский язык был признан в Македонии вторым официальным языком государства, что спровоцировало недовольство немалой части общества.

В то же время евроинтеграционная перспектива очерчивает для Северной Македонии своего рода “красные линии”, которые не может переступать правящий класс. Они выступают предохранителем для республики от куда более серьезных политических и социальных потрясений.