Эдуард Мкртчан, офицер взвода тактической поддержки батальона ТОР УПП в Киеве, инвестиционный эксперт

 

Польская блокада границы очертила уязвимость и несовершенство украинской экономики. В первую очередь – рискованность ставки на крупнотоварное аграрное производство с расчетом на сырьевой экспорт. В 2021 году, последнему перед началом войны, сельское хозяйство сгенерировало более 10% ВВП – самый высокий показатель среди всех секторов экономики. А также – наибольшую долю общего экспорта Украины – около 41%. Для сравнения, вклад в ВВП предприятий горно-металлургического комплекса 2019 составил 5,2%, а вместе со смежными отраслями – 9,6%,

Модель агрохолдингов – "one way ticket". И этот билет – не в ЕС

Действующая аграрная модель позволяет привлечь в страну определенные объемы валюты, но в то же время – лишает ее инновационных перспектив, губительна для местных громад и неприемлема для государств-соседей. Это подтвердил приграничный кризис. Ошибочно объяснять его исключительно политическими маневрами Польши или манипуляциями Кремля. Эти факторы реальны и весомы. Но глубинные причины – другие.

Слабость украинской позиции в аграрном противостоянии с Польшей и другими странами ЕС обусловлена не только войной и конкурентной борьбой, но и нехваткой внутри страны такого фактора как "фермер". И в целом – слабостью сектора среднего бизнеса, действия которого влияют на внутреннюю политику и определяют приоритеты внешней.

Польское видение конфликта, состоящее в противостоянии своих фермеров и наших олигархов частично справедливо. Конечно, это не оправдывает надругательство над украинским зерном и нарушение прав наших перевозчиков. Но тем не менее, в Польше в 2020-м зарегистрировано 1.3 млн фермерских хозяйств. У нас же, по словам главы Всеукраинского конгресса фермеров Ивана Слободяника, – 32.5 тысячи статистически активных фермерских хозяйств. То есть в 40 раз меньше. При том, что в значительной части из них жизнь едва теплится из-за давления монополистов.

Не сомневаюсь, что Европейская комиссия "отрегулирует" ситуацию в интересах польских и других европейских аграриев. Процесс согласования позиций уже анонсировали в ЕК и замглавы МИД Польши Анджей Шейна. Нам может не нравиться, но для ЕС интересы миллионов своих фермеров важнее интересов наших 120 агрохолдингов, которые, собственно, формируют аграрный экспорт.

Украине важно понять, что модель крупнотоварного производства с несколькими десятками вертикально интегрированных холдингов – "one way ticket". И этот билет – не в ЕС. Это курс на примитивную экономику, с нехваткой рабочих мест, инновационным упадком и социальной деградацией. Также это неисчерпаемый конфликт с европейскими фермерами. Без его решения Украина не приблизится к настоящей интеграции в ЕС.

Реальность жизни в ЕС переплетена узлами экономики и уважения к человеческому достоинству. Там существуют определенные предохранители в развитии так называемого чистого бизнеса, обременяющие его социальной ответственностью. Фермеры в ЕС – не просто производители зерна, овощного сока или сыров. Это – важный социальная составляющая, утверждающая ценности. Среди них – право на собственное дело, экономическое лидерство, социальная самоорганизация…

Миссия европейского фермера – продовольственная безопасность общины и страны, благоустройство быта на территории и социальные гарантии для занятых в отрасли. То есть, первичное – обеспечить продовольственные потребности страны, заплатить персоналу достойные зарплаты, а громадам – честные налоги. Излишки продукции обычно экспортируют. Но это не сверхцель, поскольку приоритетом является отрегулированный, защищенный внутренний рынок.

В Украине другой социальный срез. Вместо института фермеров у нас – система микроарендаторов, сдающих участки агрохолдингам, а также – нанятых работников, которые их возделывают. Эта социальная модель ближе к крепостному строю, чем к европейской демократии. Поэтому вместо самоорганизации среднего класса, создания рабочих мест и наполнения местных бюджетов, мы наблюдаем тотальное истощение территорий.

Децентрализация, фермерское движение и Food-Tech

В украинских реалиях существуют "опции", в принципе недопустимые для ЕС. У нас монополисты игнорируют социальное развитие, уклоняются от налогов, выводят средства в офшоры, устанавливают унизительные заработную и арендную плату, игнорируют экологические нормы... И в результате получают минимальную себестоимость, формируя поток дешевого сырья для внутреннего и внешнего рынков.

Подобные подходы добивают отечественных фермеров и провоцируют конфликты с иностранными. И те, и другие – социально ответственны перед громадами и в принципе не способны конкурировать с глобальными производителями. Разница между польскими и украинскими фермерами лишь в том, что первые являются фактором внутренней политики и имеют защиту государства, а вторые – лишены в своей стране влияния, которое забрали агрохолдинги.

В предвоенное десятилетие политика децентрализации сбалансировала экономическое развитие страны. Рост бюджетов и полномочий территориальных громад пошатнул, но не уравновесил доминирование тяжелой индустрии и крупнотоварного агросектора.

Но с февраля 2022-го страна пересекла черту. За время войны утрачены стратегические металлургические, машиностроительные, энергетические и аграрные активы, которые в значительной степени формировали национальный ВВП. Восстанавливать ихв первоначальном виде, в том числе промышленные гиганты, нецелесообразно по соображениям экономики и безопасности.

Очевидно, что будущее – за компактными, инновационными, территориально рассредоточенными производствами. Которые будут обеспечивать экономическое развитие в общинах, но из-за относительно незначительных масштабов не будут считаться приоритетными ракетными целями.

Если акцентировать внимание на агросекторе, то отрасль требует децентрализации и технологизации в направлении Food-Tech. Для понимания в 2021 году с $27.7 млрд общей аграрной экспортной выручки позиция "готовые пищевые продукты" составила только $3.8 млрд. А, например, низкомаржинальные продукты растительного происхождения, жиры и масло – $22.5 млрд.

Для балансировки этих показателей необходимо применять к латифундистам нормы антимонопольного законодательства, стимулируя их к разукрупнению и инвестированию в локальные перерабатывающие предприятия. Ведь до войны агрохолдинги практически монополизировали государственную поддержку агросектора. На 10% крупнейших предприятий приходилось 70–80% целевых бюджетных средств. Необходимы изменения в законодательстве в сфере земельных отношений и налогообложении сельского хозяйства.

В ЕС договариваются со своими. Природа украинских латифундистов им "чужда"

Война обнаружила слабые места модели агрохолдингов, действующей в последние 30 лет. Речь идет о разорванных логистических цепях, экологических катастрофах на гигантских животноводческих комплексах, блокировании рынков сбыта... В то же время фермеры и личные крестьянские хозяйства оказались устойчивыми в обеспечении производства и снабжения локальных рынков. Это объясняется их отличной от агрохолдингов природой. Крупные производители работают ради прибыли, а мелкие – обеспечивают свое существование. Потому сохраняют "боеготовность" даже в условиях убытков.

Есть колоссальные возможности для развития малых и средних производителей на внутреннем рынке, которые еще больше возрастут после войны. Эти предприятия станут экономическими якорями общин, если смогут обеспечить переработку, хранение и сбыт весомой части собранного на территории урожая. Перспективным выглядит развитие локальных брендов органической и крафтовой продукции. Это ниша – именно для фермерских хозяйств.

После войны вижу два сценария развития отрасли: восстановление старой структуры или ее обновление. План-Б должен обеспечить возможности для всех субъектов, справедливый доступ к ресурсам и логистической инфраструктуре. Это требует институциональной поддержки, системы стратегического планирования, мониторинга и анализа данных. А также – внедрение европейской модели управления развитием сельских территорий, создание институтов, обеспечивающих субъектам малого и среднего бизнеса доступ к ресурсам и сбыту.

В ЕС услышат украинские аргументы, если мы начнем сами жить по европейским ценностям и правилам. Там договариваются с себе подобными. Природа же украинских латифундистов для них – чужая. Поэтому мы проигрываем польским, словацким или венгерским фермерам. Чтобы выигрывать, должны раскрыть внутри страны потенциал своих фермерских хозяйств. Вовлечь их в создание общественных благ и локального развития. И этим поспособствовать адаптации Украины к стандартам ЕС.