Эксклюзивное интервью временно исполняющего обязанности директора ГП "НЭК "Укрэнерго" Всеволода Ковальчука информационному агентству "Интерфакс-Украина" Вопрос: Начнем со стандартного вопроса. Как "Укрэнерго" оценивает свою готовность к отопительному сезону и готовность электростанций по ремонтам, запасам угля и газа? Ответ: Простите, пожалуйста, что я улыбаюсь, но на второй год руководства украинской энергетикой немного смешно снова и снова отвечать на этот вопрос. Создается ощущение, что у нас зима – это какая-то катастрофа. Это так воспринимается обществом и многими чиновниками, на этом "пиарится" безумное количество людей. Почему-то руководители отрасли превращают готовность к зиме чуть ли не в главное достижение. Проблема заключается в коротком сроке работы менеджмента. Получается, главное, что успевает сделать руководитель отрасли или руководитель государственного предприятия – это "пройти зиму". Я скептически отношусь к этому выражению. Мы не должны строить из себя героев. Надо просто сделать обычную, повседневную работу, для выполнения которой и существуют министерство, "Укрэнерго", теплоэлектростанции и электроцентрали. Вопрос: Поймите и критический настрой прессы. Практически каждый год последние 5-8 лет у нас или профицит, или нехватка угля на складах в период подготовки к осени. Ответ: Ошибки прогнозирования и планирования связаны с постоянными ротациями менеджмента. Среднее звено в министерстве, ведомствах, организациях задергано бесконечными сменами руководства, сменами должностей и политики. Сравните со спортом: какой будет результат у спортсмена, если у него каждые полгода или год будут меняться тренеры и правила игры? Он будет попросту деморализован. Так же утрачивает веру в нужность своей работы и костяк среднего звена в министерствах и государственных компаниях, очень часто незаслуженно обвиняемый в непрофессионализме. Вопрос не в том, что очередной руководитель-гений или руководитель-идиот заставляет работать, а в том, что он, как правило, заставляет делать что-то "на вчера" и иногда даже не объясняет, зачем. Стратегического планирования, фактически, нет. К примеру, сколько лет уже критикуем отсутствие актуализированной энергетической стратегии? "Укрэнерго", как разработчик 10-летнего плана развития энергосистемы Украины, выполнив все необходимые процедуры, тоже не может дождаться окончательного утверждения этого документа. Вернемся к запасам угля. Было невозможно спрогнозировать весной, что "Энергоатом" не выполнит в срок ремонтную кампанию, что потребуется больше угля летом. Это по времени совпало со сменой Кабинета министров. Пришло новое руководство, нужно было время разобраться. Это объективно, это ни в коем случае не критика, но когда наступил июнь, было уже поздно: удачный контрактный сезон на уголь уже закончился, формула "Роттердам плюс" была введена. Цена на Роттердаме потом пошла вверх, что мы сейчас и наблюдаем. Из-за проблем у "Энергоатома" этим летом ТЭС сожгли на 2 млн тонн угля больше первоначального плана. Отрасль могла спокойно иметь нужный запас угля уже к 1 сентября при той же ритмичности поставок, при тех же проблемах с вывозом, которые были. Когда стали покупать за границей, в ЮАР – это стало уже дороже, чем если бы заказали весной, причем даже не в силу каких-то коррупционных моментов. Поскольку ресурс был уже раскуплен, спрос превышал предложение. Привычка создавать трудности и потом их преодолевать в очередной раз сработала. Совместными усилиями министерства энергетики, "Энергоатома" и генерирующих компаний. "Укрзализныця" тоже постаралась - и локомотивы отремонтировала, и вагоны нашла. Правительство почти еженедельно, спасибо премьер-министру и вице-премьеру Кистиону, собиралось по этому вопросу, всех мотивировало системно и ритмично работать. Трудности героически преодолели: уголь идет быстрыми темпами, вагонов почти достаточно, локомотивной тяги хватает. Вопрос: Да, и мы опять пришли к тому, что "Укрэнерго" и "Энергоатом" говорят: у нас теперь получается профицит выработки электроэнергии зимой. Ответ: Для того чтобы профицит не был проблемой нужно экспортировать электроэнергию. А для этого нужно иметь адекватные цены. А у нас получается, что оптовые цены в Украине одни из самых высоких в Европе, а розничные цены – одни из самых низких. Профицит атомной электроэнергии будет, этот вопрос нужно решать. Весной 2016 года мы потенциально имели возможности для увеличения экспорта и правильно, что начали движение в этом направлении. Но поскольку не был до конца просчитан баланс, поскольку не учитывались рисковые факторы "Энергоатома" – получился своего рода фальстарт. Сейчас же у нас есть все возможности фальстарта избежать. Провести правильные переговоры, принять определенные решения по ценовой политике, чтобы иметь возможность, начиная с февраля-марта следующего года, возобновить экспортные поставки электроэнергии в Беларусь, в Молдову. Заранее готовиться к экспорту и уголь контрактовать весной, а не осенью. Вопрос: Я так понимаю, что придется в Беларусь и Молдову, скорее всего, продавать электроэнергию по ценам ниже, чем на внутреннем рынке, чтобы они покупали? Ответ: Это сложный вопрос. С одной стороны есть понятие определенной справедливости, с другой стороны, есть уже условное приближение к рынку. Когда мы говорим об электроэнергии, которая вырабатывается ровным графиком, планово по долгосрочным контрактам, то она и должна стоить дешевле. Так во всем мире. Это не очередная "зрада", которую гарантированно кто-то будет разгонять, какое бы решение не приняли. "Зраду" можно найти везде, а вот трезво рассудить и выбрать максимальный экономический эффект для страны в целом – на это нужна определённая воля, понимание процессов и умение аргументировать и убеждать, проводить грамотную информационную политику. Возвращаясь к зиме, скажу, что у нас ситуация далеко не такая трагичная, как это многие пытаются преподнести. Я сам недавно стал заложником ситуации, когда один из ваших коллег взял интервью и потом мои слова распространили в виде фейка, полной противоположности тому, о чем я действительно говорил. Вопрос: Это про заголовки о возможных веерных отключениях? Ответ: Выражение "веерные отключения" в принципе не звучало. Было обсуждение гипотетического сценария: а что, если не будет угля, не будет газа, зима холодная, что тогда будет? Понятно, что тогда будет плохо, но это же не значит, что мы всю страну в Антарктику переместим. Надо помнить, что даже в 2014 году довольно быстро ситуацию взяли под контроль. И в 2015-м, несмотря на бесконечные нагнетания обстановки, ничего подобного не было. В этом году опыта еще больше. Динамика поставок угля сейчас намного лучше, хотя абсолютное значение ниже, чем в прошлом году. Степень диверсификации поставок лучше, больше законтрактованных из ЮАР объемов угля. Политическая ситуация – неизменная. Бизнес угледобывающих предприятий, в том числе, на неконтролируемых территориях, никто не отменял. Каким бы ни было политическое и военное давление Российской Федерации, мы прекрасно понимаем, что есть десятки тысяч людей, задействованных в этой отрасли, зарегистрированных и получающих зарплату на контролируемой украинской территории, они не могут не производить уголь. Иначе будет социальный взрыв. Может присутствовать элемент политического или военного шантажа, но ровно до тех пор, пока они не видят, что мы реально готовы, пускай и дороже, покупать не у них. Как только они видят, что можно купить уголь в Польше или ЮАР – уголь будет идти. Так что хватит превращать отопительный сезон в страшилку. Конечно, у нас есть свой букет проблем. "Укрэнерго" ничем не отличается от других предприятий с точки зрения износа основных фондов. Нашим сетям по 50-60 лет, а некоторым элементам – даже по 70 лет. Последние капитальные ремонты, не считая нескольких объектов последнего десятилетия, были в 80-х и в самом начале 90-х годов. Но у нас же не валятся массово стены и опоры, мы не перестаём передавать электроэнергию. Эксплуатация на нашем предприятии находится на достаточно высоком уровне. Прошедший год моей работы был если не единственный, то один из немногих, когда вообще не было отключений потребителей по вине магистральных сетей. Вопрос: По прогнозам "Укрэнерго" потребление электроэнергии в этот отопительный сезон будет больше или меньше? За счет промышленности или возможных более низких температур зимой? Ответ: Мы закладываем на 3-4% больше, чем в прошлом сезоне. Хотя в целом планируемый объем передачи на следующий год ниже на 7 млрд кВт-ч, чем был запланирован на 2016 год. Ожидаемый факт передачи 2016 года ниже плана по этому году, поскольку продолжается спад промпроизводства. В меньшей мере это связано с мероприятиями по энергоэффективности, которых проводилось сравнительно немного. Мы не видим массовой экономии электроэнергии в частных домохозяйствах, как это наблюдается в случае с газом. Вопрос: В 2014-15 годах одним из факторов, который позволил стабилизировать ситуацию, было введение временных чрезвычайных мер на электроэнергетическом рынке. Зачем НЭК в этом году также инициировало принятие соответствующего распоряжения? Ответ: Я летом рекомендовал введение чрезвычайного положения по причине недостатка угля на складах. В первую очередь, по антрацитовой группе, но и по газовой группе тоже наблюдались серьезнейшие проблемы, особенно по "ДТЭК Захидэнерго" и углю из Львовско-Волынского угольного бассейна, который не вывозился из-за логистических проблем и проблем с неподписанием контрактов. Мы видели, что срабатывание угля летом превышает даже зимний уровень. В стране, к сожалению, действует очень неэффективная рыночная модель. Чрезвычайное положение и мероприятия, связанные с его введением, до недавнего времени были единственным законным инструментом, соответствующим правилам рынка, позволяющим ограничивать производство электроэнергии на тех станциях, которые имеют критически низкие запасы угля на складах, или нет динамики, или мы понимаем, что на подходах ничего нет. Это определенный ручной режим, мы им пользуемся крайне аккуратно, чтобы не было обвинений в каких-то злоупотреблениях этим исключительным правом. Летом я считал это целесообразным и вопрос действительно обсуждался по нашей инициативе в Кабинете министров. Вопрос: На сегодня это уже нецелесообразно? Ответ: Сейчас мы ожидаем финального решения Антимонопольного комитета по одному изменению в правилах рынка, которое позволит ограничить минимально допустимый запас угля для каждой станции. Тогда, если запас опустится ниже этого значения, ГП "Энергорынок" автоматически не включит станцию в баланс, ставя отметку "отсутствие топлива". Это хороший инструмент, и хотя он гораздо хуже, чем любой рыночный инструмент, но он лучше, чем введение чрезвычайного положения. Вопрос: Кабмин недавно утвердил финплан "Укрэнерго" на 2016 год. Судя по факту первого полугодия – компания не выполнит заложенные в него показатели по чистой прибыли и доходу. Ответ: Мы чуть отстанем от показателей только из-за одного фактора, который не поддается планированию – это операционные курсовые разницы. Да, объем передачи электроэнергии будет меньше, чем было запланировано, и это не может не сказаться на нашем доходе, но мы максимально приблизимся к этим показателям за счет очень эффективного распоряжения нашими ресурсами. У нас проходит много крупных и честных тендеров, на которых мы экономим достаточно большие деньги, я бы даже сказал огромные, по сравнению с запланированными показателями. Поэтому мы имеем запас средств на счетах, которыми распоряжаемся эффективно, получая от банков высокие процентные ставки на текущих счетах. Кроме того, в этом году аукционы по доступу к межгосударственному сечению проходят без пристального олигархического внимания. Это тоже приносит нам больше денег, чем раньше – конкуренция чудеса творит. Во многом компенсируем этими дополнительными доходами недополученный доход из тарифа, поэтому выполнение показателей будет очень близким к плановому. Вопрос: Многим не нравится, что "Укрэнерго" держит слишком много денег на счетах, мол, это очень плохо и, соответственно, лучше снизить тариф для компании. Ответ: Поверьте, тариф самый низкий в пределах возможного, в том числе с учетом остатков на счетах, которые скоро будут использованы для обеспечения нормальной работы энергетики. Эти средства на счетах не с неба свалились. Был утверждённый тариф, например, в 2015 году. Был предыдущий менеджмент, который так успешно "тендерил", что к моменту моего назначения выполнение инвестиционной программы было всего 7%. Это было так: "Тендер провели?"– "Да, но не тот победил" – "Слишком дешево. Надо отменить, давайте еще раз проведем". В том числе по знаменитым трансформаторам, которые во что бы то ни стало нужно было купить именно столько и именно по такой цене. И если бы не запрет АМКУ, их бы купили и плевали бы на общественный резонанс. В итоге трансформаторы не купили, кучу других закупок тоже не провели. Понятно, что за один четвертый квартал 2015 года, когда я возглавил компанию, невозможно было наверстать упущенное за девять месяцев. Суммируем деньги, которые физически не были потрачены потому, что не было контрактов, и добавим к этому сотни миллионов гривен, на которые мы в конце прошлого года уменьшили суммы ранее подписанных договоров. Все эти деньги остались на счетах. Когда мы сформировали инвестиционную программу и тариф уже на 2016 год, мы не пришли в НКРЭКУ и не сказали: дайте нам вот такой тариф, побольше, чтобы нам на все хватило. Мы пришли и показали: у нас вот столько денег еще есть – 2,5 млрд грн – мы их берем как источник. И наша заявка на тариф была гораздо меньше, чем она могла бы быть, если бы мы не сэкономили деньги. После этого мы начинаем проводить тендеры дальше, те же самые трансформаторы покупаем на 1,1 млрд грн дешевле и с авансом не 100%, а 40%. Стало быть, эти деньги не зря лежат на счету, они ждут, пока произойдут поставки. Но главное что неэффективные закупки были отменены и, соответственно, деньги остались. Производственная потребность от этого никуда не делась, наша задача – купить тоже самое, но дешевле. Когда мы завершили этот процесс, то получили среднюю экономию более 40% по всем нашим закупкам. Можно смело сказать, что мы сэкономили 400 гривен каждой украинской семье за последний год. Мы бы пошли на серьезные уменьшения тарифа, если бы не изменения, связанные с тем, что нам увеличили ставку отчисления дивидендов государству с 30% до 75%. Также есть еще два фактора. Во-первых, почти на 500 млн грн. мы получили меньше дохода из-за снижения объема передачи, поскольку общесистемный спрос на электроэнергию падает. Во-вторых, "Энергорынок" рассчитывается далеко не на 100%. Мы получаем пропорционально, как и все, и нам еще 450 млн грн недоплатят по итогам года. Большая часть той экономии, которой мы достигли, съедается тем, что мы недополучили денег под наши потребности исходя из этих факторов. Так что мы эффективны, мы используем оборотные средства рационально и экономно и размещаем наши деньги по ставкам выше рыночных. Это можно подтвердить – наша статистика открыта. Вопрос: Вы размещаете оборотные средства в государственных банках? Ответ: Основной наш банк-контрагент – Ощадбанк. В нем содержатся, наверное, около 60% наших средств. Также это Укрэксимбанк и Укргазбанк. Если мы привлекаем какие-то коммерческие банки, то краткосрочно – видим, что у них ставки существенно превышают государственные. Если у коммерческих банков ставки равны государственным, то мы не размещаем там деньги. Речь идет об очень коротком размещении – до двух недель. Если сравнивать с ценой денег на длинных депозитах, если на год их положить, то, конечно, можно было бы добиться более высокого процента. Но все наши размещения на очень короткий срок, потому что мы постоянно перемещаем деньги между банками и этим минимизируем свои риски. Вопрос: Насколько высоки риски, что менеджмент государственных компаний может неправильно распорядиться или ошибиться, играя на ставках и валюте? Ответ: Я не думаю, что это возможно с государственным банком. У нас в стране есть много уголовных дел, возбужденных против менеджмента государственных предприятий именно из-за размещения денег по ставкам, значительно ниже рыночных. Предложения подумать на тему в этом направлении поступают регулярно. Здесь вопрос, насколько менеджмент готов говорить "нет". Я готов говорить "нет" всем. Кто-то готов говорить почти всем. А кто-то всем говорит "да". Вопрос: На тендерах по трансформаторам, которые сейчас идут, всего два участника в лице ЗТР и Posco Daewoo. Прошлогодний тендер отпугнул поставщиков низкими ценами? Ответ: Вы абсолютно правильно это объясняете. Это почти прямой ответ, например, Siemens, который на прошлом тендере был второй по цене, но значительно дороже победителя. Он не смог конкурировать с той ценой, которую нам дал ЗТР. Мы прекрасно понимаем, что та цена, которую дал ЗТР – не рыночная, это была цена отчаяния. Эффективные и честные тендеры на внутренних закупках берут свое начало в процедурах международных банков, с которых и началась история выведения мной на чистую воду ценообразования в "Укрэнерго". Например, корейские и китайские компании зашли на последние тендеры МБРР с критически низкими ценами по сравнению со всеми европейцами либо отечественными участниками. Где-то разрывы небольшие, а где-то – колоссальные. У нас было шесть объектов, сгруппированных в три тендера, и та же Posco Daewoo Corporation в двух из них приняла участие с минимальными ценами. Поэтому я уверен, что сговор между ЗТР и Posco Daewoo является практически нереальным. Такие низкие цены корейских изготовителей, которые можем наблюдать на примере другого электротехнического оборудования, наверняка заставляют отечественного производителя беспокоиться. Я думаю, что цены на этом тендере по автотрансформаторам будут даже лучше, чем в прошлый раз. Хотя у этого есть плохая сторона. Если так произойдет, то в третий раз ЗТР будет вообще одним участником. Вопрос: Как это уже произошло на одном из лотов по текущим тендерам на трансформаторы. Ответ: Да, так уже получилось, поэтому есть определенный риск. Мы с опасением смотрим на тендеры будущих периодов, если у ЗТР второй раз подряд будет громкая победа демпинговой ценой. Конкуренция – наше все, нет конкуренции – мы имеем проблему. Вопрос: Недавно был подписан договор с KfW на 150 млн евро на реконструкцию подстанций на Востоке Украины. Это в рамках программы кредитования модернизации подстанций? Ответ: Это разные кредиты. Первый кредит с KfW – был сложный пилот, совместно с Федеративной республикой Германия, который много лет готовился. Этот банк один из самых дотошных и пунктуальных по своей процедуре, это самая детальная документация, самые большие тексты контрактов с подрядчиками, даже в сравнении с многотомными контрактами по стандартам ЕБРР. Первый проект был не до конца успешным, потому что из пяти объектов три остались на границе оккупированных территорий. Поэтому первый проект был частично отменен и только две подстанции из пяти пошли в работу. Подрядчик только сейчас начал приступать к работе из-за длительных процедур. Новый проект, который был подписан – это результат того, что мы очень эффективны и являемся уважаемым бенефициаром для международных финансовых организаций, в отличие от многих в Украине. У нас недавно была совместная пресс-конференция с ЕБРР и Всемирным банком, на которой должностные лица этих банков озвучили, что с точки зрения прозрачности, понятности и экономии тендеры "Укрэнерго" – лучшие в их практике. Причем с точки зрения ВБ не только в Украине. Мы являемся хорошим заемщиком. Вопрос даже не в том, что мы государственная компания с большими активами, а в том, что эффективно работаем, умеем реализовывать проекты дешево, качественно и быстрее, чем остальные в Украине. Поэтому когда в прошлом году была озвучена возможность кредитования экономики Украины в размерах 500 млн евро от правительства Германии, была рассмотрена возможность реализации части инфраструктурных проектов на Востоке Украины. Первым шагом "Укрэнерго" было предложено реализовать проект на 20 млн евро и после первого акта переговоров, видя наш подход, банк предложил взять большее финансирование. Из 300 млн евро, которые должны были пойти на инфраструктуру, 150 млн евро пошло только на наше предприятие, оставшиеся 150 млн евро должны распределиться между разными предприятиями зоны ответственности Мининфраструктуры и МинЖКХ. Поскольку мы имеем большой опыт, то первыми полностью прошли путь с международным консультантом, разработали в полном объеме тендерную документацию и вышли на кредитное соглашение, которое и было подписано. Мы сейчас только приступаем к реализации, но учитывая высокую степень готовности, сможем начать закупочные процедуры, я думаю, уже в этом году. Речь идет о четырёх подстанциях, они условно называются на Востоке Украины, потому что на самом деле две находятся в районе Запорожья и две – в районе Харькова. Это узловые подстанции, от которых зависит надежность энергоснабжения Востока Украины, прилегающих территорий, особенно Мариупольского энергоузла. Вопрос: Ранее вы увязывали возможность начала процедуры подбора юридического консультанта по своим крымским активам с принятием финансового плана компании на 2016 года. Сейчас какие-то подвижки есть? Ответ: Мы еще не получили правительственного распоряжения, утвердившего наш финансовый план на текущий год. В этом финплане у нас есть возможность осуществлять финансирование, в том числе и юридических услуг, так что убраны все ограничения по этому поводу. Мы находимся в процессе выбора наиболее удачной схемы работы, консультируемся с большим количеством квалифицированных юридических компаний с опытом работы в международных судах. Они все разные, у них у всех разный специфический опыт, у них разная тарифная политика, поэтому мы сейчас сделаем некий "микс" из их предложений, объявим тендер, выберем консультанта на первый этап, то есть на подготовку, а не на само представление интересов. В рамках этого первого этапа будет определена суть иска, суммы, которые мы считаем доказанными к возмещению. Когда будут выписаны все необходимые базы, мы будем принимать решения дальше, уже о стратегии самого судебного процесса. Это коммерческий спор, мы не с государством Россия будем судиться, а с конкретными юридическими лицами, которые сейчас пользуются нашим имуществом, то есть с "Крымэнерго". Они экспроприировали "Крымэнерго", которое эксплуатирует распределительные сети и Крымскую электроэнергетическую систему, которая эксплуатировала наши магистральные сети. Объединили их в одно предприятие, добавив туда частично экспроприированную частную генерацию, и сделали из этого единое предприятие. Предприятие как бы крымское, но как юридическое лицо зарегистрировано по законам РФ. Всеми реестрами Фонда государственного имущества подтверждено, что это имущество Украины, а пользуются им оккупанты. Мы не получаем денег, мы не получаем амортизации, мы не получаем прибыли от эксплуатации, поэтому имеем полное право претендовать на компенсацию. Вопрос не в том, какой правовой статус Крыма и что себе на эту тему думает Россия, а в том, что юридическое лицо РФ под прикрытием российской армии забрало наше имущество и на нем зарабатывает деньги. Суть иска будет примерно в этом, а не в политике. Вопрос: Как номинационный комитет определяет победителей глав государственных компаний? Если можно, расскажите детально, как происходит вся эта процедура. Потому что она не такая открытая, как говорят. Даже не публикуется информация о тех, кто претендовал на должности. Ответ: Есть потрясающий официальный комментарий от Министерства экономики на эту тему, когда представители СМИ по другому конкурсу пытались попасть на процесс. Им было сказано: не путайте публичность и прозрачность. Наши конкурсы – прозрачны, но не публичны. Для меня в условиях Украины – это должны быть синонимы, потому что, к сожалению, без надежного общественного контроля ничего у нас не получается. Желательно, чтобы это был не только общественный контроль, а чтобы еще и европейские наблюдатели принимали участие в процессе. Если говорить о конкурсе на нашем примере. Были поданы предложения некоего количество участников. Цифры даже варьировались в разных официальных сообщениях, но речь идет о 28-30 претендентах. Постановление №777 обязывает выбрать для финального этапа из этого количества не менее двух, но не более пяти. При номинационном комитете формируется комиссия более низкого уровня, в которую входят два представителя Минэкономики, два представителя профильного министерства и один независимый представитель. В нашем случае возглавлял эту комиссию при номинационном комитете Алексей Юрченко, глава и управляющий партнер кадровой компании Hudson в Украине. У нас первый тур собеседований проходил два раза. Процедурой предусмотрен один. Зачем был нужен второй, я не получил внятного ответа. Я пришел один раз, у меня было личное собеседование, длинное, достаточно качественное, с большим количеством вопросов. Потом было второе, еще длиннее, с еще большим количеством вопросов. Но при этом мы не проходили какую-то специальную проверку, не проходили каких-то специальных тестов, не проводилась ни проверка дипломов, ни соответствие знаний. Это был обычный диалог "расскажите о себе". По итогам этого предварительного собеседования (второго) было анонсировано, что выбрана пятерка претендентов и назначена дата заседания Номинационного комитета. Я персонально получил несколько звонков, как от уполномоченных Минэкономики, так и от компании Hudson в лице Алексея Юрченко о том, что я отобран для финального тура. Я прибыл на заседание номинационного комитета, в который входит пять министров - голосующих членов комитета, и пять независимых членов, которые не имеют права голоса, поэтому решение де-факто принимается пятью министрами. Это министры экономики, финансов, инфраструктуры, сельского хозяйства и энергетики. Руководителей всех предприятий всех отраслей назначает одна пятерка. На собеседование меня пригласили последним, регламент предусматривал презентацию себя и режим вопрос-ответ. К сожалению, я не смог в полном объеме озвучить свою презентацию в связи с тем, что у них, наверное, был дефицит времени или какие-то другие мотивы. После этого я ответил на несколько вопросов, находящихся не в плоскости вопросов управления предприятия, а больше носящих личный характер. В течение нескольких минут после завершения этого процесса сразу проголосовали, и победителем был выбран Сергей Зуев. По состоянию на сегодня Зуев не внесен на утверждение Кабинетом министров. В соответствии с официальными сообщениями по этому поводу идет специальная проверка. Не знаю, почему она идет столько времени, видимо, есть какие-то вопросы к кандидату. Я быстрее прошел специальную проверку, получая доступ к государственной тайне. Также возник судебный процесс от еще одного претендента на конкурс, который не прошел во второй этап, не был в пятерке. В чем смысл его обжалования, не совсем понятно, но формально он апеллирует к нарушению процедуры, которая имела место быть во время проведения конкурса. Решением суда наложен запрет на назначение руководителя "Укрэнерго" до принятия решения по сути иска. Проблема еще и в том, что в последнее время этой темой начали спекулировать. Вы знаете, что у нас есть олигархические группы: старые, потенциально новые. Иногда даже не новые, а просто другие фамилии. Сейчас эта карта государственных конкурсов начала активно разыгрываться. Я начал подвергаться заказным информационным атакам, хотя "Укрэнерго" никак не может повлиять на этот процесс. Мы находимся в ожидании. Я ведь как был первым замдиректора, так и остаюсь им. Просто временно исполняю обязанности, как бы иронично это звучало, с учетом того, что я это делаю больше года. Я вижу в этой серьезной информационной кампании последнего времени четкую олигархическую руку, которая отстранена от кормушки в результате честных тендеров, о которых мы говорили, и пытается что-то вернуть на круги своя. Задействуются даже народные депутаты с сомнительной репутацией. Вопрос: Как вы оцениваете свою работу в качестве руководителя предприятия? Ответ: Цифры не врут. За год сэкономлено более 5 млрд грн. Я считаю, что это очень хороший результат и этим можно гордиться. Вопрос: Вопрос еще и в методике экономии, в том, как определяют компании желаемые цены на тендерах. Ответ: Это не секрет. Мы живем по тарифам. Вы знаете методику утверждения тарифа, составным и основным в нашем случае элементом которого является инвестиционная программа. Методика предусматривает, что для того, чтобы защитить тариф, нужно принести утверждённый проект. Инвестиционная программа и проект подаются еще в августе. Соответственно, все, что мы покупаем сейчас, в 2016 году, было запланировано в виде утвержденных проектов до августа 2015 года. Напоминаю, что меня назначили 2 октября 2015 года. Мы берем те сметы, которые были защищены, которые прошли экспертизу и утверждены Минэнерго, Кабинетом министров и на которые были выделены деньги. Посмотрим статистику, как проходили тендеры до 2 октября 2015 года. Мы видим перерасход средств относительно сметной стоимости на 6%. Мы берем такие же проекты спустя год и видим минус 45%! Это означает, что я покупаю почти в два раза дешевле, чем покупалось до меня. Сметы были завышены? Да. Вопрос в том, что их завышали до меня, а я преодолеваю эту нездоровую практику. В тех сметах, которые утверждаются сейчас в "Укрэнерго", больше нет таких космических цен. Мы берем за основу результаты наших прозрачных и конкурентных тендеров. Мы на них добавляем разумные инфляционные и курсовые риски. Когда я говорю разумные, это значит, что мы не умножаем на два или на четыре, как это происходило ранее. Вопрос: "Укрэнерго" – государственное предприятие, не прошедшее корпоратизацию. Как вы относитесь к модели на примере НАК "Нафтогаз Украины" с созданием наблюдательного совета с независимыми членами? Ответ: Давно пора уменьшать влияние государственного сектора в этой стране. Даже когда руководитель максимально ориентирован на реформы, даже когда искренне честен, когда он приводит сюда новых людей с внешнего конкурентного рынка труда, все равно невероятно тяжело бороться с этим "паровозом". Инерционность этой машины, бюрократия, которая внутри и снаружи, она убивает 90%энергии. Это абсолютно непроизводительный труд. В маркетинге есть понятие внутреннего и внешнего маркетинга. Считается, что если более 50% усилий менеджмента тратится на внутренний маркетинг, на преодоление процессных проблем, то это умирающая организация. Я думаю, что во всех государственных компаниях на внутренний маркетинг тратится 95%. И только 5% идёт куда-то в позитив. У нас сильная компетенция получилась благодаря моим персональным усилиям в сфере закупок. Но не едиными закупками живёт предприятие. Здесь работает 12,5 тыс. человек. Многоуровневая сложная система управления, безумное количество нормативной документации, в том числе внутренней, которую наплодили за десятилетия, степень автоматизации – минимальная. Документооборот в новой государственной власти, вроде бы, электронный, но мы не получаем его в электронном виде, мы получаем горы ксерокопий. Поэтому роль государства нужно уменьшать. Я всячески поддерживаю и всех призываю максимально ускорить имплементацию закона, который условно называют "о корпоративном управлении государственными предприятиями". Корпоратизация – процесс более сложный. Мы должны быть корпоратизированы, но это будет несколько позже, когда вступит в силу закон о рынке электрической энергии, когда будут соответствующие подзаконные акты. Нельзя позволять, чтобы один директор государственной компании и один руководящий им министр самостоятельно решали все вопросы. Особенно учитывая то, как часто меняются эти руководители. Должна быть культура, должно быть развитие предприятия, должен быть коллегиальный орган, который выбирается на длительный срок, наблюдательный совет, независимые директора. Я бы с огромным удовольствием видел в "Укрэнерго" независимый совет, куда бы обязательно входили представители наших крупнейших кредиторов, потому что 70% наших инвестиций делается за средства международный финансовых институций. Должны присутствовать другие контролирующие органы, должны присутствовать независимые компетентные энергетики и управленцы, которые бы коллегиально и на основании прозрачных и понятных принципов формировали бы политику управления предприятием. Вот вы спросили про финансовый план. Это ненормально, что финансовый план утверждает Кабинет министров. Должен быть орган управления и он должен определять хозяйственную деятельность. Нужен орган реального управления, а не орган, который управляет государственным пакетом акций. Нужен коллегиальный орган из профессиональных людей, которых назначали бы на длительный срок. Мы много лет говорим о том, что нельзя энергетическим предприятиям утверждать инвестиционную программу на один год, это глупость. У нас средний срок реализации порядка 4-х лет. Три года – минимум, пять лет – максимум. Бывают, конечно, и долгострои, несколько из них мы в этом году закончили. Объем ввода основных фондов в этом году будет рекордным в истории "Укрэнерго". Сегодня назначили тебя, завтра – его, послезавтра кого-то еще назначили единолично. Среднее звено управленцев, среди которого много хороших, порядочных и компетентных людей, из-за этого не работает. Должна быть логика, последовательность, преемственность. Я не вижу в нашей стране с автократичной и тяжелой моделью управления государственным имуществом альтернативы корпоратизации госпредприятий. Только, разумеется, надо обеспечить прозрачность и ясность выбора наблюдательных советов. Потому что, если превратить набсоветы в филькину грамоту, которой трясти перед мировым сообществом, конечно, толку не будет. Это моя принципиальная позиция. Не дожидаясь принятия нормативных документов Минэкономики и Кабинетом министров по имплементации корпоративного управления государственными предприятиями, мы привлекли Baker&McKenzie для разработки положения о наблюдательном совете, новой версии устава предприятия, прочих документов для максимального ускорения этих процессов. Кроме того, обязательство перед ЕБРР корпоратизировать "Укрэнерго" Украина взяла на себя еще 8 лет назад. Сейчас мы находимся в ожидании дальнейших шагов в этом направлении от Министерства энергетики, Министерства экономики и Кабинета Министров Украины.