Эксклюзивное интервью председателя правления Райффайзен банка Аваль Александра Писарука агентству "Интерфакс-Украина" (вторая часть)

 

- Почему в Украине плавающие ставки не очень распространены? Может ли ситуация низких ставок изменить положение?

- Для плавающей ставки должен быть работающий индикатор, например ставка Лондонского рынка межбанковских кредитов или ставка по федеральным фондам в США. Если нет надежного индикатора, то к чему вы привяжите плавающую ставку?

- Учетная, инфляция…

- С годами учетная ставка НБУ становится хорошим индикатором и, в связке со ставками по кредитам рефинансирования и депозитным сертификатам НБУ, эффективным инструментом трансмиссионного механизма монетарной политики. Думаю, что со временем у нас появятся процентные плавающие ставки, привязанные к учетной ставке НБУ. Положение о расчете и обнародовании Украинского индекса межбанковских ставок овернайт (UONIA), утвержденное Правлением НБУ 16 июня, также является шагом в правильном направлении.

- Без плавающих ставок ипотека под 10% кажется рискованным занятием. Мне было бы страшновато брать такую ипотеку на 10 лет при целевой инфляции 5% - это переплатить вдвое.

- Ипотека в Европе и США в основном выдается по фиксированной ставке. В чем ее плюс фиксированной ставки? Если у вас есть стабильный доход, то вы можете просчитать, в состоянии ли платить такую ставку. В той же Америке банки предоставляют 30-летние ипотеки с фиксированными ставками в течение первых 10, 15 или 20 лет. В ситуации, когда процентные ставки очень низки, ипотеки с фиксированной ставкой являются выгодными для заемщика. Банки будут в состоянии предоставлять долгосрочные ипотеки с фиксированными ставками при наличии долгосрочных ресурсов и инструментов управления процентным риском, о которых мы говорили ранее. По мере снижения процентных ставок ипотеки с фиксированной ставкой будут постепенно приобретать популярность и в Украине.

Президент поставил правильную и благородную задачу обеспечить условия для предоставления ипотеки под 10%, которая вполне выполнима. Но это вопрос времени и решения нескольких проблем, которые мешают достижению этой цели. Прежде всего это защита прав кредитора на ипотечном рынке, снижение рисков для банков, связанных с получением в собственность недвижимости в случае дефолта заемщика. Пока эти юридические риски не будут снижены, банки не будут массово кредитовать ипотеку.

Снижение стоимости ресурсов и издержек банков, связанных с сопровождением кредита и мониторингом залога, является вторым необходимым условием для достижения поставленной цели. При снижении учетной ставки НБУ до 5% и кредитов рефинансирования до 5,5-6%, в случае реализации законодательных изменений для реального усиления защиты прав кредитора, ипотека под 10% может быть вполне реальна.

Третьим условием является оптимизация процесса предоставления налоговых льгот при выдаче ипотечных кредитов, которые являлись важным стимулирующим элементов развития ипотечного рынка во многих странах.

Рабочая группа при НБУ с участием ведущих банков и банковских ассоциаций Украины разработала конкретные предложения по существенному снижению стоимости ипотечных кредитов в ближайшем будущем.

- ПриватБанк опубликовал релиз, что с 1 июля будет предоставлять ипотеку на 20 лет по программе "Доступная ипотека под 10%". Может, все-таки ипотека под 10% реальна уже сейчас?

- Давайте сначала увидим то количество ипотечных кредитов, которое ПриватБанк выдаст под 9,99%. Как я уже говорил, платежеспособный спрос на кредиты в кризис падает. До практического решения проблем, описанных выше, я не ожидаю выдачи большого объема ипотечных кредитов ПриватБанком и другими банками.

- Блок по другим секторам финансового рынка. Насколько вам интересно выходить за пределы банковской деятельности: страхование, лизинг, рынок капитала. Кстати, акции Райффайзен банка Аваль чуть ли не последняя "голубая фишка" на украинском рынке, если только вы не воспользуетесь правом на обязательный выкуп.

- Лизинг, честно говоря, нам не очень интересен. В развивающихся странах, у которых нет долгосрочных ресурсов в местной валюте и процентные ставки относительно высокие, вы не можете нормально фондировать лизинговый бизнес. А когда начинаете его фондировать в твердой валюте, в кризис эта бизнес-модель рассыпается.

Мы на текущий момент второй крупнейший банк в стране по объему привлечения иностранных инвесторов в государственные облигации. Тот факт, что Райффайзен банк Аваль был одним из менеджеров выпуска украинских еврооблигаций, подтверждает ведущие позиции банка на этом рынке и отличные отношения с институциональными инвесторами, которые покупают украинские госбумаги.

Что касается муниципальных облигаций, то, к сожалению, в ближайшее время я не вижу этот рынок развивающимся. Для этого нужны сильные муниципалитеты с устойчивыми бюджетами и прозрачным использованием бюджетных средств, иначе инвесторы не в состоянии оценить способность муниципалитетов погашать долги. Думаю, что есть долгосрочная перспектива развития рынка муниципальных облигаций с участием как местных, так и иностранных инвесторов.

Рынок корпоративных облигаций в свое время тоже развивался отлично, но потом множество дефолтов по облигациям после глобального финансового кризиса (в 2008 году – ИФ) убило веру в этот рынок. Пока корпоративные стандарты такие, как сейчас, этот рынок не будет расти. Он будет двигаться качественными эмитентами, такими как Райф, так же, как он начался с дебютного выпуска облигаций "Киевстара" в 2004 году. По моим прогнозам, этот рынок будет развиваться быстрее, чем рынок муниципальных облигаций, и мы будем в нем участвовать.

- Процессинг у вас еще есть в банковской группе…

-  Украинский процессинговый центр обслуживает нас и много других банков. Это очень качественный бизнес. Но вопрос не ко мне, поскольку он принадлежит Raiffeisen Bank International.

- А какие-то еще компании в финсекторе интересны: инвестфонды, пенсионные счета?

- У меня есть опыт развития пенсионного бизнеса в ряде стран Центральной и Восточной Европы во времена моей работы в ING. Не думаю, что существуют предпосылки для развития этого бизнеса в Украине в краткосрочной перспективе.

- Управление активами? Инвесткомпании говорят, что спрос вырос на услуги по инвестированию за рубеж.

- Мы рассмотрим возможность развития услуг по управлению активами в будущем, но на данный момент это не является нашим основным приоритетом.

- Ваш банк уникален тем, что он часть большой международной группы. У вас есть банки во всех соседних странах, кроме Молдовы. Как Украина выглядит в сравнении с ними в коронакризис? Насколько мы устойчивыми оказались?

- Украина выглядела очень достойно в начале кризиса, когда правительство приняло ряд своевременных и жестких мер. К сожалению, обеспечение выполнения этих мер было недостаточным, особенно начиная с мая. Как следствие, мы видим рост статистики заболеваний. С точки зрения антикризисных действий НБУ все было сделано правильно. Я говорил и говорю, что это один из самых профессиональных центральных банков в Центральной и Восточной Европе. Не потому, что я там работал, а потому, что меры, которые они приняли, были лучше мер некоторых других центробанков.

Для Украины это первый кризис, в котором мы как страна пострадаем не больше, чем другие страны, а примерно на общем уровне. И это прежде всего благодаря Минфину и НБУ, которые проводили сбалансированную макроэкономическую политику в последние годы. Ну, и поддержка МВФ, безусловно, сыграла важную роль.

- Одно время ходили слухи о возможной продаже Райффайзен банка Аваль в Украине. Я так понимаю, в этот кризис такой мысли точно нет?

- Украина - это сложный рынок, с высокими рисками и влиянием политики на экономику, которое сложно оценивать. Она имеет низший рейтинг из всех стран, в которых работает Raiffeisen Bank International. Но при этом мы умудряемся быть ведущим банком на этом рынке, еще и одним из самых прибыльных в группе. Продавать такой актив нет смысла, и особенно во время кризиса.

При этом мы не настолько консервативны, какими нас представляют многие люди. В банке происходят очень серьезные изменения с точки зрения технологического развития. Не все изменения еще проявились, не все клиенты могут на себе их уже ощутить, но они происходят. То, что мы называем диджитальной трансформацией банка, – это наш стратегический приоритет №1. Коронавирус на него никак не повлиял, наоборот, тренд по диджитализации только усилился.

У нас уже есть хорошие результаты, и я уверяю, что в ближайшее время вы это увидите. У нас есть задача стать банком, который клиенты будут рекомендовать чаще всего к 2025 году. Быть не только самым надежным (мы и так им являемся в последние лет десять и таким останемся), но и пять лет на то, чтобы стать самым рекомендуемым и узнаваемым.

Нам хочется, чтобы клиенты говорили: "Райф - это классно, легко и удобно". И мы таким банком будем, я обещаю. Я для этого и вернулся в Украину.

- То, что вы часть большой группы, вам помогает с диджитализацией или, наоборот, мешает?

- Конечно помогает. У нас есть большой проект диджитальной трансформации, результаты которого клиенты постепенно начинают ощущать. Полтора года назад у нас не было мобильного приложения, а сегодня наше приложение для розничных клиентов достаточно конкурентное.

До недавнего времени его не было у клиентов-юрлиц, а теперь есть – "Райффайзен бизнес-онлайн". Это еще не самая продвинутая версия - мы над ней работаем и до конца года ожидаем, что там будет все, что нужно нашим корпоративным клиентам.

Райф постоянно становится более современным и более технологичным, и это будет отражаться в клиентских оценках. Мы регулярно оцениваем NPS (индекс потребительской лояльности - ИФ) и к 2025 году будем №1.

- Вы часто говорите Райф – это просто, чтобы короче?

- Мы недавно запустили наш новый бренд-код, новое позиционирование, с которым банк будет жить и работать следующие несколько лет. Это немного проектирование будущего, наш новый стиль, новая айдентика, и они помогут нам не только подчеркнуть нашу уникальную позицию на рынке, но и динамично достигать легкой доступности наших сервисов и их удобства. То есть, когда мы говорим: когда мы говорим: "Райф – так простіше" (проще -- ИФ), действительно будет: "Райф – так простіше".

- А у вас внутренняя команда разработчиков или вы на аутсорсе работаете?

- Есть вендоры, которые помогают. Однако мы стараемся делать внутри целый ряд вещей. Мы меняем методы работы с устоявшихся традиционно-функциональных на гибкие, когда у нас есть команда, работающая в коротких спринтах и выпускающая релизы за несколько недель или месяцев. Как правило, эти методы работы позволяют прислушаться к клиенту. Мы пытаемся спроектировать наши продукты, услуги и процессы, ориентируясь на клиента, персонализировать их, используя современные методы работы, которые пришли из IT-индустрии.

Просто нужно понимать, что процесс трансформации займет некоторое время. В банках такого масштаба вы не можете это сделать за несколько месяцев или даже за год. Это серьезный проект.

- Но есть опасения, что как только ты разработчиков берешь внутрь, теряется стартаповская составляющая, драйв…

- Чтобы бюрократия банка не убила эти инновации, мы стараемся и культуру менять на более современную, IT-технологичную, и она меняется. Мы нанимаем много людей с айтишным бэкграундом: системных архитекторов, девелоперов, скрам-мастеров.  Диджитальная трансформация Райфа - это наш стратегический приоритет, но это не отменяет того, что мы работаем над дополнительными проектами вместе с финтехами. Это позволит нам значительно улучшить наши продукты в определенных клиентских сегментах и заодно помогать нашему проекту диджитальной трансформации.

- Акселератор какой-то свой сделаете?

- У нас были планы,  кризис помешал. Но Elevator Lab мы все равно сделаем. В какой форме будет этот проект, еще обсуждаем. Нужно учесть требования дистанционной коммуникации, удаленного взаимодействия команд.

- А где-то на других рынках уже есть такое позиционирование банка?

- Мы же работаем с финтехами не сами, а вместе с нашим материнским банком. Мы приоритизировали Украину в некоторых стратегических проектах группы. Это говорит, во-первых, что Украина все-таки перспективный рынок и что несмотря на все риски она оценивается позитивно. А во-вторых, что наша команда прилагает для этого много усилий и доказывает свою способность реализовывать такие проекты.

- Напоследок, после этого красивого будущего, вопрос о прошлом: о деле по стабкредиту, который Нацбанк выдал VAB-Банку и в котором вас как экс-первого замглавы Нацбанка обвиняют в сговоре с экс-владельцем этого финучреждения Бахматюком.

- Постановление бывшего первого заместителя Генерального прокурора, на основании которого было возобновлено это дело, было отменено 25 июня как незаконное и необоснованное. Несмотря на это подозрение формально еще не снято. Такая ситуация возмущает еще и с учетом того, что мы уже подавали ходатайство о закрытии уголовного производства, и у правоохранительных органов есть все собранные нами доказательства, подтверждающие мою невиновность.

Я уверен, что в 2014 году мы действовали в рамках законодательства и исключительно с целью избежать негативных последствий банковского кризиса. Все претензии ко мне со стороны НАБУ (Национальное антикоррупционное бюро Украины – ИФ) уже опровергнуты соответствующими документами, заключениями экспертов и специалистов.

Закрытие уголовного дела в отношении меня - это логичное окончание всей этой истории. Абсурдность обвинения была понятна с самого начала активной фазы этого уголовного производства, а потому я уверен, что есть все основания для закрытия дела в отношении меня как по формальным причинам, так и в связи с отсутствием какого-либо уголовного преступления в моих действиях. Ожидаю, что в ближайшее время все необходимые процессуальные действия будут предприняты и с меня окончательно снимут все обвинения.

- Когда я общаюсь с Бахматюком, он сам говорит: "Как вообще можно было придумать, что я с Писаруком сговорился?"

- Мы с господином Бахматюком расходимся во всех вопросах, кроме одного: как кому-то могло прийти в голову, что я с ним сговорился. У нас были сложные отношения, и поэтому Олег Романович так реагирует. Подозревать, что мы могли сговориться, - это абсурд.

- Бахматюк считает, что в этом деле он является основной целью. А вас использовали, так как НАБУ может вести только дела, в которых есть чиновники.

- Я тоже так думаю. Человека с безупречной репутацией фактически использовали как наживку. Мне кажется, уже всем понятно, в том числе представителям правоохранительных органов, что любые обвинения сотрудников НБУ в завладении денежными средствами путем выдачи стабилизационного кредита в период кризиса 2014 года - это абсурд. Неприятно осознавать, что НАБУ - организация, которую поддерживают все международные институции, включая МВФ, в котором я работал более трех лет, не разобралась в ситуации, абсолютно беспочвенно обвинила сотрудников НБУ в умышленном преступлении и отказывается теперь это признавать. Естественно, что в силу тех публичных заявлений, которые делались в активную фазу уголовного дела, теперь сложно объяснить общественности, что озвученные факты не подтвердились. Однако еще хуже продолжать этот абсурд и всячески оттягивать принятие логичного процессуального решения о закрытии уголовного дела в отношении меня и сотрудников НБУ.