Эксклюзивное интервью с исполняющим обязанности министра здравоохранения Украины Василием Лазоришинцем Вопрос: Почему, на ваш взгляд, в 2014 году возникли проблемы с проведением тендеров? Ответ: За 23 года в Украине еще не было такой сложной ситуации, как та, которая сложилась на 1 октября текущего года, когда были осуществлены закупки всего на 8 млн грн. На это были и объективные, и субъективные причины. Во-первых, сложная экономическая ситуация в стране, во-вторых предыдущий глава Минздрава Олег Мусий не занимался министерством, а занимался политикой и войной со своим первым заместителем Русланом Салютиным. В результате миллионы пациентов остались под угрозой неполучения лекарств, которые закупаются по централизованным государственным программам. Вопрос: Должен ли министр самостоятельно проводить закупки? Ответ: Министру не нужно сидеть и самому этим заниматься, он должен создать команду. Первое, что я сделал, когда мне пришлось возглавить министерство, я создал команду, которая должна работать в министерстве. Как хирург, например, я знаю, что у меня в операции принимают участие девять человек, которые помогают мне оперировать. Точно также и тут – я создал команду и назначил заместителей из числа тех людей, которые тянули работу министерства в течение многих лет. Я знал, что эти люди не подведут, они знают министерство, отрасль и людей, которые в ней работают. Раньше они не принимали участия в закупках, и были максимум заместителями директоров департаментов. Второе, что мы сделали, - это поменяли структуру Минздрава, чтобы не дробить функции как это было при предыдущем министре. Например, тогда был департамент тендерных закупок, в который входил этот отдел госзакупок и отдел мониторинга, но отдел мониторинга был убран. Кроме того, мы создали юридический департамент, который должен сопровождать все торги, чтобы они проводились согласно действующему законодательству. И результат есть - прошло 1,5 месяца, уже осуществлены закупки на сумму 1,6 млрд грн. Вскоре завершатся процедуры по оставшимся торгам и, надеюсь, все лекарства будут закуплены. Вопрос: Какая ситуация с торгами будет в 2015 году? Ответ: На 2015 год мы пока не имеем бюджета, но я уже дал задание собирать заявки из регионов, чтобы мы видели полную картину - что, где и сколько нужно. Но нам нужно менять эту систему. У меня было предложение, с которым я выступал в Верховной Раде еще в июне, чтобы торги были выведены из Минздрава. К счастью, мы видим, что эта инициатива вошла в коалиционное соглашение. Эту же мысль поддерживала и совещательная группа, которая занималась разработкой реформы. Рабочая группа разработала реформу, но пока министерству ее не презентовала. К сожалению, мы видели много концепций реформ, в которых было много правильных хороших фраз, но выполнить их можно будет не ранее чем через 20 лет. И это были только концепции, а конкретной стратегии и действий не было. Поэтому все вопросы, которые касаются реформы здравоохранения, я изложил и подал при разработке коалиционного соглашения. Должен сказать, что основная часть наших предложений в нем зафиксирована, в частности, наша идея вынести торги из сферы Минздрава. Вопрос: Нужно в Украине вводить систему страховой медицины? Ответ: Страховая медицина обязательно должна быть, и, на мой взгляд, она должна объединять государственные и частные средства. Например, зарплату медработников и коммунальные платежи учреждений здравоохранения должно оплачивать государство, а лекарства, услуги за пребывание в стационаре (питание, белье) должны оплачиваться за счет страховки. Медицинскую страховку работающих должны оплачивать работодатели, а дети и пенсионеры должны полностью или частично страховаться государством. Нужно садиться и считать, какую часть должны платить граждане, а какую государство. Например, в Японии, где страховая медицина существует уже 100 лет, за страховку детей семья платит 30%, государство – 70%, за работающих платит работодатель, пенсионеры до 75 лет сами доплачивают 20%, после 75 лет – 10%. У нас есть много законопроектов по введению медицинского страхования, даже есть зарегистрированные, но нужно еще раз посчитать, что будет лучше и что реально ввести в Украине. Вопрос: Какие первые шаги по реформированию отрасли вы видите? Ответ: Первые шаги – нужно оценить ту реформу, которая уже проводилась в пилотных регионах. Несмотря на все недостатки, нужно выучить, что было позитивного, и сохранить его. Мы должны прийти к тому, чтобы разделить и нормировать уровни предоставления медицинской помощи – первичная медпомощь, вторичная и третичная, чтобы не было так, что кто-то чихнул и сразу бежал на третий уровень в узкоспециализированную клинику. На первичном уровне должно оказываться 80% медицинской помощи, но к этому нужно подготовить семейных врачей. Ее нужно сделать по-человечески. Следующим шагом должно стать реформирование общественного здоровья и профилактической медицины. Сегодня у нас есть министерство здравоохранения, но оно не занимается охраной здоровья, его правильно было бы назвать министерством медицинской помощи и торгов. Здравоохранение должно включать в себя профилактику заболеваний, пропаганду здорового образа жизни, профилактику вредных привычек, предупреждение социально опасных инфекций. Медпомощь в структуре здоровья населения составляет всего 10-15%, а все остальное – экология, вредные привычки, наследственность, неправильное питание или образ жизни. Такой подход требует серьезной реструктуризации. Первый шаг уже сделан, когда Кабмин поддержал инициативу МОЗ и создал при министерстве департамент общественного здоровья, когда изменили функции Государственной СЭС. Вопрос: Против ликвидации СЭС есть много возражений… Ответ: Это не ликвидация СЭС, а ее реорганизация. Местные СЭС будут в коммунальной собственности и будут продолжать работать. У них просто забрали контролирующие функции, когда СЭС ходила с проверками и зарабатывала деньги. Есть необходимость реформировать также и работу Гослекслужбы. Сейчас здесь есть проблема в местных органах, потому, что в центральном органе чиновники, которые были раньше и запятнали себя, уже уволены, но на местах в системе остались люди, которые десятками лет работали по коррупционным схемам. Поэтому сегодня требуется люстрация областных отделений. По закону о люстрации процессы очищения в них начнутся в марте. Вопрос: Какую проблему здравоохранения вы лично считаете самой главной? Ответ: В первую очередь, нужно разработать проект самой системы здравоохранения, ее просто нет сегодня. Этим нужно заниматься вместе с медработниками, общественностью, чиновниками Минздрава. Не может отдельная группа людей, которые не имеют базового образования и понятия о здравоохранении, разрабатывать систему или предлагать внедрение систем, работающих в других странах, без учета наших реалий. Например, сейчас многие предлагают пойти по грузинскому варианту. Но там приватизировали все больницы, они достались в основном фармбизнесу, потому, что у него есть деньги. Потом там создали страховые компании, которые тоже подмяли под себя фармацевты. После этого были ликвидированы СЭС. Все здравоохранение сейчас крутится в трех-четырех компаниях, а министр здравоохранения Грузии во время недавнего визита в Украину говорил, что практически не имеет никакого влияния на систему. Поэтому я считаю, что мы не должны брать чужую модель и копировать ее в Украине. У нас уже были необдуманные и популистские шаги, когда мы реформировали систему первичной медпомощи или принимали закон об экстренной медицинской помощи. Как оказалось, выполнить нормативы, имея наши убитые дороги, особенно в регионах, и пробки в городах, просто невозможно. Я считаю, что реформа здравоохранения не может проводиться только медиками. Тут нужно подключать Минсоцполитики, МВД, Мининфраструктуры. Например, если о скорой помощи, то без совместной работы с Мининфраструктуры обойтись нельзя. Кроме того, реформа здравоохранения должна идти параллельно с административной реформой. Например, в настоящее время мы создаем госпитальные округи, т.е. объединяем больницы по функциям. Не закрываем, а отдаем одной больнице хирургию, другой терапию, в третьей делаем роддом, который, например, будет один на 3-4 района. И мы даем возможность самим управлениям в регионах это сделать. Например, в Польше, когда что-то подобное сделали, на госпитальные округи наложили потом административную реформу. Вопрос: Вы не боитесь критики и обвинений в том, что теперь роженицам придется рожать далеко от дома? Ответ: Это будет безопаснее, чем сейчас. У нас есть роддома, в которых принимают 50 или 100 родов в год, один раз в 3-4 дня. Это очень опасно – врач должен ежедневно принимать 5-6 родов, тогда у него будет достаточный уровень квалификации. То же самое с хирургами. На Западе хирург, который выполняет менее 200 операций в год, считается опасным для пациента. У нас хирург в среднем выполняет около 80-85 операций в год, хотя считается, что нам не хватает около 2 тыс. хирургов. Кроме того, у нас искажена система подготовки таких высококвалифицированных специалистов как хирурги – у нас традиционно сложилось так, что если отец заведует хирургическим отделением, то он готовит своих детей на замену на эту должность. Кроме того, для хирургов необходимо установить возрастной ценз, как это делается во всем мире, например, в Германии – 60 лет, в США – 65 лет. Тогда хирурги будут думать о смене поколения, о воспитании и обучении молодых хирургов. А у нас хирурги оперируют до 75 лет и совершенно не заботятся о том, кто придет им на смену.