Интервью первого заместителя главы фракции "Блок Петра Порошенко" в Верховной Раде, члена комитета по вопросам топливно-энергетического комплекса Игоря Кононенко информационному агентству "Интерфакс-Украина" Как изменился бизнес, которым Вы владеете, за время Вашего депутатства и президентства Петра Порошенко? Никак не изменился. Я владею инвестиционным фондом "ВИК". Это семейный фонд, который, по сути, является хранителем всех моих бизнес-активов, за исключением отдельных небольших пакетов акций, которые по закону переданы в управление независимой компании на период моей работы в Верховной Раде. Единственный мой актив, который добавился за этот период, если его можно назвать бизнес-активом, - Международная теннисная академия, которую я начал строить еще в 2010 году. В 2015 году объект был завершен. Но я не считаю его бизнес-объектом – он до сих пор дотируется и является больше социальным проектом. В этом году будет запущен аналогичный объект возле "Жулян". Там были старые теннисные корты, запущенные и полуразрушенные в последнее время. Международная теннисная академия взяла их в аренду согласно решению сессии горсовета. Все остальные бизнес-активы, которые были до прихода в политику, так и остались. Это источник дивидендов, которые мне выплачивает фонд и тех доходов, которые я показываю в декларации. Много говорят о Вашем влиянии на сферу энергетики. Каково это влияние, помимо членства в профильном комитете Рады по вопросам ТЭК? Как депутат и член профильного комитета я действительно общаюсь и с профильным министром (министром энергетики и угольной промышленности Украины Игорем Насаликом - ИФ), и с главой "Нафтогаза" (Андреем Коболевым – ИФ), и с регулятором (Национальной комиссией, осуществляющей государственное регулирование в сферах энергетики и коммунальных услуг, НКРЭКУ - ИФ). И поскольку я представляю наибольшую фракцию в парламенте, влияние действительно немного больше, чем у других членов комитета. Законопроекты, которые проходят через комитет и которые поддерживает фракция, имеют больше шансов на прохождение в парламенте. Надеюсь, что мое мнение на заседаниях фракции, как члена профильного комитета, имеет определенный вес. Ваше отношение к ситуации вокруг набсовета "Нафтогаза"? Имея информацию изнутри наблюдательного совета, могу сказать, что он работал независимо, отсутствовало какое-либо давление как со стороны Администрации президента, так и со стороны Кабинета министров. Один из членов набсовета ушел потому, что ему предложили более интересную работу по контракту в другой стране. По сути, это была финансовая причина – ему предложили в два раза больший уровень выплат. Двоих других членов наблюдательного совета (англичан) волновал вопрос е-декларирования. В принятом законе о е-декларациях относительно членов общественных организаций было прописано, что члены наблюдательных советов их тоже заполняют. Касательно иностранцев, там были вещи, на мой взгляд, нелогичные и ограничивающие привлечение квалифицированных специалистов к нам в страну. Скажем, они должны декларировать активы в третьих странах. Если у них есть активы в Украине, то может быть конфликт интересов. Но если человек входит в наблюдательный орган в Украине, а у него активы в Аргентине, какое нам до этого дело? Есть и другие несуразности в законе. Была встреча у президента, на которой также присутствовали члены наблюдательного совета "Нафтогаза" и президент пообещал, что эту коллизию исправит. И он это обещание выполнил – внес в парламент предложения в закон о е-декларировании, которые в том числе отрегулируют моменты, касающиеся иностранцев – членов наблюдательного совета. До нового года есть время – мы этот законопроект рассмотрим и, уверен, проблема будет снята. Я считаю, что конфликт в том виде, в котором он озвучен, является надуманным. Не готов делать прогнозы или выводы, но мне кажется, это каким-то образом связано с выборами новых членов наблюдательного совета. Набсовет расширяется, работает комиссия. Возможно, это попытка давления со стороны менеджмента на то, чтобы те или иные кандидаты прошли. Но как такового конфликта нет. У нас много дискуссий о том, каким образом дальше должно развиваться реформирование нефтегазового комплекса. О том, как должен развиваться "Нафтогаз", есть некое непонимание между премьером и председателем правления "Нафтогаза" по поводу темпов реструктуризации компании. Премьер считает, что этот процесс затягивается. Какая Ваша точка зрения по этому поводу? Я считаю господина Коболева талантливым менеджером. Но существует разное видение стратегии развития. Я вышел из частного бизнеса и считаю, что, чем меньше в стране будет государственных предприятий, тем лучше. Государство – плохой собственник и управленец. Это касается и муниципальных предприятий. Что касается развития нефтегазовой отрасли, то я - сторонник активного развития частного бизнеса. В добыче это соглашение о распределении продукции – механизм, который работает более чем в 30 странах мира. Он понятен для иностранцев, защищает инвестиции. Если не блокировать, а запустить этот механизм, можно за год-полтора привлечь более $2 млрд инвестиций в добычу в нефтегазовой отрасли. Позиция "Нафтогаза" такова– они пытаются максимум лицензий собрать под себя. Здесь предмет широкой дискуссии на уровне премьера, возможно, с участием президента: каким образом будет развиваться страна. Это уровень стратегии, которую нужно принимать, возможно, в парламенте. На сегодняшний день у "Укргазвыдобування" более 170 лицензий, из которых реально разрабатывается менее 30. Вопрос: если лицензии не разрабатываются, может, их бросить на рынок? Если кому-то не нравится механизм соглашения о распределении продукции, можно придумать любой другой для привлечения частного инвестора. Мы подписались под Третьим энергопакетом, в котором четко прописан анбандлинг – разделение "Нафтогаза" на добычу, транспортировку и хранение. Добыча подразумевает и продажу газа. На сегодняшний день "Нафтогаз" де-юре декларирует, что выполняет этот пакет. Де-факто происходит обратное – капитализация активов "Нафтогаза", желание все стянуть под одну компанию и контролировать все. Те конфликты, которые происходили, в частности, вокруг "Укртрансгаза", подтверждают, что менеджмент "Нафтогаза" желает все и вся контролировать. Как менеджеры они все делают правильно. Но это мировоззренческие вещи, которые нужно решать на другом уровне. Либо мы активно привлекаем частный бизнес и прекращаем из "Нафтогаза" делать монстра, коим он на сегодняшний день является, либо мы продолжаем капитализировать "Нафтогаз". И это два совершенно разных подхода. В 2019 году заканчивается контракт о транзите российского газа. Обсуждается вопрос привлечения инвесторов к транспортировке газа через территорию Украины. Есть потенциальные инвесторы, которые готовы хоть завтра зайти в страну. Дайте условия, понятную для них модель, – и они готовы инвестировать. Критики говорят: трубопровод – национальное достояние, категорически нельзя продавать. Даже не обязательно в концессию сдавать - есть другие механизмы. Те же соглашения о распределении продукции. Можно внести изменения в закон, что позволит в рамках соглашения о распределении продукции подписать договор с европейской компанией. В рамках этого соглашения определенное количество газа на определенных условиях они хранят на нашей территории и рассчитываются с нами газом. В чем суть соглашения о распределении продукции – по сути, идет натуральный обмен. Даже этот механизм позволяет поднять ставки на хранение газа минимум в 1,5 раза. Его можно быстро реализовать. По этой же схеме можно запускать и транспортировку. Этот механизм существует: есть закон, есть межведомственная комиссия. Если не нравится этот механизм, можно придумать другой, без продажи и даже без концессии. Анбандлинг необходимо делать. В рамках отдельных сегментов "Нафтогаза" нужно искать механизмы привлечения иностранных инвестиций. Я – за минимизацию участия государства. Вы знаете об еще одном требовании МВФ – повышении цен на газ на 10%. Это не условие, но требование. Как Вы считаете, сегодня это необходимо? У нас интересная коллизия. Все критикуют формулу "Роттердам+", но почему-то забыли об аналогичной формуле "Баумгартен+". Единственное – "Роттердам+" принял коллегиальный орган НКРЭКУ, а по "Баумгартен+" решение принял менеджмент "Нафтогаза". Две абсолютно одинаковые формулы. Я не защищаю "Роттердам+". Считаю, что в данной ситуации, возможно, НКРЭКУ технически приняла правильное решение – предприняла попытку показать механизм формирования тарифа. Но политически это было неудачное решение. Нужно было делать как-то иначе. Ведь простому человеку объяснить, почему мы привязываемся к «Роттердаму», практически невозможно. И наши критики, оппозиция это использовали. Что касается цены на газ. Мы сделали тарифы рыночными. Но необходимо поскорее разобраться с порядком формирования цены. "Нафтогаз" выкупил словацкую трубу на 10 лет – полностью трафик из Европы законтрактован "Нафтогазом". Ежесуточно он качает порядка 24 млн кубов газа. Возможности трубы – 42. Этот остаток можно продать. Мы приняли закон о рынке газа, он допускает на рынок любого оператора. Спросите, есть хоть один оператор, кроме "Нафтогаза"? Нет. "Нафтогаз" его сюда не пускает. С точки зрения компании, они абсолютно правильно делают – зачем им конкурент. Но с точки зрения государства - неправильно. И это в том числе не способствует снижению цены на газ. Еще раз повторю о необходимости скорейшего формирования тарифа. А также о необходимости экономическими методами стимулировать "Нафтогаз" допускать на рынок другие компании. На рынок, в том числе для населения? Для операторов. Они должны иметь возможность выбора. Сегодня ТЭЦ не могут на рынке купить газ. Они обязаны покупать только у "Нафтогаза". Почему? У всех ТЭЦ есть долги, которые сформировались из-за разницы в тарифах. ТЭЦ закладывали в тариф компенсацию, и не получили ее. Компенсация вылезла в долг "Нафтогазу". Его надо, так или иначе, списывать, решение нужно принимать на уровне закона. А ведь "Нафтогаз" что делает: пока вы не погасите долг, вы обязаны газ брать у нас. Долг не будет погашен никогда. И ТЭЦ обязаны брать газ у "Нафтогаза" по более высокой цене, чем на рынке. Относительное повышение цены на газ на 10%... Когда нас заставляли выровнять тарифы для населения и для промышленности, сделать их рыночными, - это понятно. Но когда нам говорят: вы должны поднять на 10%, то возникает вопрос - почему? Какое обоснование? Даже не имея всех цифр, я думаю, у нас есть возможность не повышать цену на газ. Если мы разберемся с ценообразованием, если мы допустим иностранных операторов к нам на рынок, то это добавит конкуренции, что всегда ведет к снижению цены. Как планируется урегулировать деятельность НКРЭКУ, учитывая, что график избрания номинационного комитета сорван? Дважды вносились в зал парламента кандидатуры. Оба раза их проваливали, не хватало буквально 7-8 голосов. На следующей сессионной неделе в четверг (5 октября – ИФ) мы планируем этот вопрос снова вынести на голосование в зале парламента. По крайней мере, был разговор со спикером – он готов ставить его в повестку дня. Комитеты по жилищно-коммунальному хозяйству и ТЭК должны опять подать по одной кандидатуре, предварительно рассмотрев их на своих заседаниях. На сегодняшний день, к сожалению, парламент блокирует запуск этого процесса. Готовность у президента и правительства назначить свою квоту есть. Все ждут решения парламента. Надеюсь, в следующий четверг этот процесс будет успешно запущен. В вопросе сотрудничества с МВФ – пока нет решения об очередном транше. Есть достаточно позитивный сигнал от МВФ. Их устроила наша модель пенсионной реформы. Есть информация о том, что эта модель будет рекомендована и другим странам. Считаю, в этом вопросе Министерство социальной политики проделало огромную работу. Это тот пример работы с международными органами, когда мы не берем под козырек и говорим «Так точно!». Сейчас найдена модель, которая устроила наших международных партнеров, в первую очередь МВФ, и которая является проходной в парламенте. После удачного размещения евробондов и ввиду наличия большого объема денег на международном рынке, насколько, на Ваш взгляд, необходимо Украине продолжение сотрудничества с МВФ, который ставит достаточно жесткие условия? Что касается МВФ, я не видел сводный баланс на сегодняшний день, но то, что я видел квартал назад, - миллиард (транша МВФ – ИФ.), который мы планируем получить в этом году, нам надо брать и загонять его в резервы. МВФ удовлетворен макропоказателями проекта бюджета, внесенного в парламент. Голосование за принятие бюджета даст нам возможность (не исключаю, что в конце уже этого года) получить транш в миллиард. Считаю, что этот миллиард нашей стране нужен. Что касается следующего года – тут нужно крепко думать. Самое проблемное условие – введение рынка земли и принятие соответствующего пакета законопроектов перенесено на следующий год. Я бы не спешил так резко отказываться от программ сотрудничества с МВФ. С ними важно работать и вести профессиональный диалог. Размещение (еврооблигаций на $3 млрд – ИФ.) действительно удачное. Мы реструктуризировали долги, проголосовав закон в парламенте ("О внесении изменений в Налоговый кодекс Украины относительно налогообложения доходов нерезидентов-инвесторов в ценные бумаги" – ИФ). Благодаря этому мы удачно разместились, получив 7,37% (доходности по еврооблигациям – ИФ), вместо предыдущих 7,75%. Это хороший сигнал для иностранных инвесторов. Это повод для последующих более удачных корпоративных размещений и, возможно, муниципальных размещений. Хотя на сегодняшний день у большинства местных бюджетов профицит, поэтому не думаю, что им нужны заимствования. К примеру, у Киева за 6 месяцев профицит бюджета составляет 3,7 млрд. Аналогичная ситуация у всех городов свыше 300 тыс. населения. Поэтому теперь мэры там будут вечными? (смеется) Ну да, на сегодняшний день быть мэром города с населением более 300 тыс. человек предпочтительнее, чем быть президентом или премьером страны. Вопрос рынка земли будет решен уже в следующем году? Вспомните, с чего мы начали пенсионные вопросы – повышение минимального возраста до 66-68 лет. Была истерика оппозиционных сил и понимание, что почти невозможно это провести через парламент. В результате вышли на модель, которая прошла первое чтение и, я уверен, с какими-то поправками проголосуем во втором. Уверен, что по рынку земли можно найти модель, которая пройдет через парламент и устроит МВФ. Но необходима профессиональная работа министра АПК, которого, по факту, нет (министр аграрной политики и продовольствия Тарас Кутовой – ИФ. написал заявление об отставке), министра финансов, премьер-министра с международными институтами, чтобы сформировать эту модель. Надеюсь, в следующем году такая модель продажи земли будет успешно сформирована. В нынешнем году мы, по сути, выполнили все условия для получения транша. Но еще нужно проголосовать за пенсионную реформу и госбюджет. В бюджете на 2018 год заложено 22 млрд грн поступлений от приватизации. Вы считаете эту цифру реальной? Какие крупные объекты, с Вашей точки зрения, могут обеспечить поступление этой суммы? Нам нужно запустить приватизацию. Но я бы особо не рассчитывал на приватизацию как на источник денег. Это – больше показатель открытости экономики для наших международных партнеров, плюс привлечение иностранных инвестиций, рабочие места, – это немного другие факторы, которые заработают позже. Под пенсионную реформу есть голоса? Или все же есть вероятность, что голосов может не хватить? Мои прогнозы редко не сбываются. Под пенсионную реформу я вижу голоса в парламенте, и она будет проголосована. Последние две недели «полуабсурда» рассмотрения одного законопроекта по судебной реформе в парламенте подталкивает к изменению регламента. Внесение огромного количества поправок, зачастую бессмысленных, и озвучивание их в зале – старая технология оппозиции по затягиванию работы парламента. Думаю, на следующей неделе мы будем инициировать изменения в регламент с тем, чтобы не позволить оппозиции использовать эту технологию. О каких конкретно изменениях в регламент Верховной Рады идет речь? Есть более жесткий вариант: законопроект во втором чтении выносится в зал на рассмотрение, проходит обсуждения, потом ставится на голосование редакция комитета. В комитете ведь присутствуют представители от разных фракций, там профессионально рассматривают поправки. Если редакция комитета набирает 226 голос – закон принят, идет на подпись спикеру и президенту. Если не хватило голосов – голосуем по поправкам в сессионном зале. Второй – более мягкий вариант. Сейчас, если принятая комитетом правка при вынесении на подтверждение в зал не набирает 226 голосов, из законопроекта в редакции комитета уходит. Это тактика разбалансирования законопроекта. Есть предложение изменить этот порядок. Какой-то из этих двух вариантов 100% будет принят. Каковы шансы принять в целом проект медицинской реформы? К сожалению, с медицинской реформой сложнее, чем с пенсионной. Под нее я пока голосов не вижу. По медицинской реформе даже в коалиции есть вопросы, в основном у депутатов-мажоритарщиков. В первую очередь, это связано с госпитальными округами, которые там сформированы, когда в областях с бОльшим количеством населения меньше госпитальных округов, чем в тех, где меньше жителей. И таких несогласований достаточно много. Я уже говорил и с премьером, и с членами профильного комитета о том, что нужно собирать депутатов-мажоритарщиков и в привязке к конкретной территории находить компромиссы и решения, и обязательно выходить на результативное голосование в зале. Насколько эффективно, на Ваш взгляд, привлечение иностранцев в руководство госкомпаниями, набсоветы? На мой взгляд, мы здесь переходим из крайности в крайность, а истина – посередине. В период формирования правительства осенью 2014 года активно начали приглашать иностранцев, которые приняли украинское гражданство, на ряд должностей, в том числе в силовых органах. Тогда говорили о том, что иностранцы – панацея, и они смогут волшебным образом все изменить. Это одна крайность. Не все специалисты оказались квалифицированными и не все смогли принести пользу нашей стране. К тому же никто из них от первого гражданства не отказался. Хотя, на мой взгляд, работа госпожи Яресько (экс-министра финансов Украины Наталии Яресько – ИФ.) министром финансов в целом дала позитивный результат для страны. Сейчас, я считаю, маятник пошел в другую сторону – категорические заявления о том, что нам не нужны "варяги". Все-таки нужно исходить из профессионализма – смотреть анкету. На мой взгляд, важно знание языка. Человек, который приезжает к нам, должен владеть украинским или русским. Ведь при работе здесь и общению через переводчика уровень его эффективности снижается, даже если он профессионал. Я бы, возможно, ввел какие-то требования с точки зрения знания языка. Как Вы относитесь к созданию Службы финансовых расследований? Кому она должна подчиняться, на Ваш взгляд? Есть рабочая группа, которая готовит документ. Безусловно, Службу финансовых расследований нужно создавать. Потому что налоговая милиция сейчас по факту работает, но де-юре ее не существует. Я за то, чтобы экономические службы со всех силовых ведомств перешли в СФР. Забрать экономистов СБУ, Нацполиции и весь состав налоговой милиции, добавить аналитические функции, которые сегодня закреплены за Госфинмониторингом – это правильно. Но работа СФР должна быть аналитической. Сегодня, сидя за компьютером, можно получить почти любую информацию, не надо выходить непосредственно в бизнес, изымать документы. Выявление нарушений должно происходить на уровне аналитики. Если СФР установила нарушение закона, она передает материалы для расследования в соответствующий правоохранительный орган. Налоговая инспекция должна стать исключительно сервисным органом, который будет обслуживать бизнес. СФР должна быть независимой или в составе Министерства финансов? Мне ближе модель, в которой налоговая инспекция, таможня и СФР, как три разных департамента, находятся в структуре Минфина. Так построено в большинстве стран. Есть позиция (и ее придерживается премьер-министр), что СФР должна стать центральным органом исполнительной власти под Кабинетом министров. Первый вариант, на мой взгляд, более классический и правильный, но в качестве компромисса можем пойти на то, что это будет в подчинении Кабмина. Важны функции, которые будут прописаны. А кто будет управлять – министр финансов или непосредственно премьер-министр – не столь важно. Представители Вашей фракции говорили, что президент до конца сентября предложит Раде кандидатуру на главу НБУ. Как скоро она появится? У нас в повестке дня не только вопрос назначения главы Национального банка. Накопился достаточно широкий кадровый пакет, начиная от нового состава Центральной избирательной комиссии, руководителя Счетной палаты, омбудсмена до главы Нацбанка. Я не беру уже членов номинационных комитетов, за которых мы также должны проголосовать. Вопрос обсуждался. Не уверен, что это будет на следующей неделе, потому что нужны дополнительные консультации. Возможно, через пленарную неделю в повестке дня будет так называемый кадровый день. И это поддерживает спикер парламента. В рамках компромисса между политическими партиями и депутатскими группами может состояться голосование в течение одного дня всего кадрового пакета. Назначение на какие конкретные должности будет идти одним пакетом? Есть глава Нацбанка и ЦИК. Мое мнение: если мы делаем кадровый пакет, то надо заполнять все вакансии. Потому что продолжать дальше быть "страной исполняющих обязанности" неправильно. Вакантны должности министров АПК, здравоохранения и министра информационной политики. Возможны и ротации в Кабинете министров. Год отработали министры. Есть видение премьер-министра, есть видение членов коалиции, поэтому могут быть кадровые решения. Учитывая, что кандидатуры предлагает коалиция, а премьер-министр вносит их в парламент, я бы начинал с его видения, кого из министров нужно отозвать и предложить другую кандидатуру. Я не исключаю, что важные кадровые решения будут приняты в октябре. Что в настоящее время блокирует вопрос назначения членов ЦИК, срок полномочий которых истек? Наша фракция готова голосовать и определяться по тем претендентам, которые есть. Было заявление "Народного фронта", что из поданных ими ранее кандидатур одна их уже не устраивает, поэтому они должны ее отозвать и подать другую. По моей информации, президент готов ее заново подать в парламент. За последнее время еще у одного члена ЦИК истек срок полномочий. Поэтому, возможно, президент учтет предложения депутатских фракций и групп и подаст кандидатуру и на эту освободившуюся позицию. После корректировки тех кандидатур, которые есть в парламенте, можем выходить на голосование. Когда будет разморожена ситуация с назначением аудитора НАБУ по квоте Верховной Рады? Из сложившейся ситуации следует, что аудита НАБУ в нынешнем году уже не будет… Мне бы хотелось, чтобы это произошло. Согласно антикоррупционному закону, аудит должен состояться. И через него НАБУ должно отчитаться о проделанной за год работе. На сегодняшний день мы уже, к сожалению, нарушаем закон, который не так давно приняли. С моей точки зрения, антикоррупционный комитет Рады искусственно затягивает решение этого вопроса. Знаю, что недавно на комитете была дискуссия на этот счет, и было принято решение объявить новый конкурс и все-таки внести в зал кандидатуру по аудитору НАБУ с надеждой, что она, наконец, наберет 226 голосов. Сколько времени это займет? Если комитет не будет затягивать, вполне реально за 2-3 недели провести конкурс и к концу следующего месяца внести кандидатуру в зал и проголосовать. Кабинет министров со своей кандидатурой определился. Я уверен, что и президент не будет затягивать принятия решения по кандидату. Все равно, не имея кандидата от парламента, аудит не может начать работу. Уже полгода идут дискуссии вокруг того, стоит создавать антикоррупционный суд или палату. За это время в сессионный зал парламента не вынесли ни одну из законодательных инициатив. Когда процесс будет запущен? Эта дискуссия немного надуманная. Как говорят: «Нам нужно ехать или шашечки?» Если нам нужно ехать вперед, то нужен судебный антикоррупционный орган, который эффективно работает и вызывает доверие в обществе. Как он будет называться – суд или палата – не столь важно. Имея новый механизм, предусмотренный судебной реформой, есть возможность достаточно быстро сформировать антикоррупционную палату, которая в течение нескольких месяцев начнет работать. Если мы говорим об антикоррупционном суде, то, имея опыт сформированного НАБУ, опыт формирования Государственного бюро расследований, – это год - полтора. Насколько мне известно, проект закона об антикоррупционной палате направлен в Венецианскую комиссию на экспертизу. Ждем выводов. Перечень требований МВФ не предусматривал создание антикоррупционного суда? В меморандуме с МВФ записано: антикоррупционный судебный орган, а не суд. А дальше уже идут манипуляции. Сам факт создания такого суда – не панацея. Проблемы есть, с коррупцией бороться нужно. Но я считаю, что у нас есть достаточно серьезные успехи в борьбе с коррупцией. С моей точки зрения, коррупция с общегосударственного уровня спустилась на региональный. Но навязанная нам определенной группой людей дискуссия о том, что все плохо, и в борьбе с коррупцией ничего не происходит, - искусственная. Идут разговоры о возможном объединении "БПП" и "Народного фронта" к следующим выборам. На каких условиях "Блок Петра Порошенко" считает возможным такое объединение? Я говорил бы не об условиях, а о принципах. Наше население устало от лозунгов и скептически относится к обещаниям. Поэтому я вижу объединение трезвых людей, которые входят в ту или иную ветвь власти, общественники, которые поддерживают власть, с конкретным планом действий и подведением итогов уже проделанной работы. Будет ли это объединение с едиными подходами и едиными кандидатами в президенты, премьер-министры, но в рамках нескольких политических сил, которые объявят, что идут вместе с общей программой или же это будет единая политическая партия – покажет процесс дискуссий. Это уже техника. История показывает, что практику, когда есть два украинца и три гетмана, надо прекращать. Нужно научиться объединяться и договариваться. Какой видите формат сотрудничества с "УДАРом" в дальнейшем? С "УДАРом" мы объединились в 2015 году перед местными выборами. Другого решения не принималось, Виталий Кличко – лидер партии "Солидарность". Кстати, почему он до сих пор возглавляет партию, ведь это противоречит закону? К тому же он написал заявление об уходе с этой должности Съезд не принял решение. Почему? Наверное, мы не хотим отказываться от лидерства Виталия Кличко. На сегодняшний день обсуждаются изменения в закон о госслужбе, которые позволили бы определенному кругу лиц, находящихся на госдолжностях, возглавлять политические силы. Я не понимаю, почему премьер-министр, например, может быть во главе политической силы, а мэр города Киев не может. Мне непонятна такая дискриминация. На мой взгляд, мы допустили ошибку, когда принимали закон. Мы с "УДАРом" в одной политической силе, в одной фракции. Я надеюсь, что так и будет. На сегодняшний день не вижу никаких противоречий, почему это должно быть по-другому. Какова вероятность, что нынешний созыв парламента изменит систему выборов? Или же следующие парламентские выборы состоятся по действующему избирательному законодательству? Недавно я говорил о том, что мы с коллегами по коалиции приступили к работе по координации кандидатов на округах. Меня стали атаковать, мол, мы против нового закона о выборах. Хочу напомнить, что большинство систем с открытыми списками, о которых все говорят, подразумевает закрепление депутатов за округами. Когда я сказал, что мы ведем консультации и закрепляем кандидатов за округами, это не означает, что речь идет о старом законе о выборах. Будет или не будет новый закон? Стоит вспомнить, как сложно мы голосовали новый закон под местные выборы, это было результатом очень сложного компромисса. Наша фракция закон поддержала. На его основе прошли местные выборы. По результатам выборов, стало понятно, что закон неудачный, и его надо менять. В Киеве ряд округов остались без депутатов, а в некоторых округах – по 2-3 депутата в Киевсовете. Вроде была неплохая модель, которую используют в Европе, на практике оказалась не очень удачной. Вопрос принятия нового закона о выборах будет зависеть от проекта, который будет принят за основу, и тех компромиссов, которые будут найдены. Как Вы оцениваете шансы принять новый закон о выборах? 50/50. Я уверен, что у нас есть стопроцентные шансы внести изменения в старый закон и усилить его с точки зрения прозрачности подхода к подсчету голосов. Не думаю, что мы придем к электронному голосованию, но использовать современные коммуникации для подсчета голосов, усиления контроля над голосованием, думаю, вполне возможно. Эта часть изменений имеет стопроцентные перспективы утверждения в парламенте, потому что это поддерживает большинство политических сил. Что касается самой модели выборов – это сложный вопрос. Есть сторонники "пропорционалки", есть сторонники только "мажоритарки". Говорить, что какая-то модель – идеал, неправильно. Нужен ли нам новый закон о выборах? Нужен. Будет ли он принят? Это зависит от готовности политических сил к компромиссам. Сегодня, к сожалению, разные политические силы стоят на противоположных позициях. В "БПП" рассматривают возможность разрешить создавать блоки политических партий, которые запрещены нынешним законодательством? С точки зрения члена переговорного процесса по объединению сил "БПП" и "Народного фронта", безусловно, это технологически было бы удобно и расширило бы возможности. С точки зрения мировой практики и подходов, наверное, блоки – это неправильно, шаг назад. Я сторонник структурирования политического пространства страны. Сегодня у нас большинство политических сил – авторские, заточены под лидера. Мы должны идти к тому, чтобы политические силы становились более идеологическими. Как оцениваете работу фракции "БПП" с премьером Гройсманом? У нас идет конструктивный рабочий диалог с премьер-министром. И те реформы, которые мы совместно проводим: пенсионная, медицинская, обсуждение проекта бюджета – подтверждают это. Говорят о том, что в "Народном фронте" у него больше поддержки. Вы согласны с таким утверждением? Нельзя утверждать, больше или меньше. У нас на сегодняшний день не так просто проходят голосования, поэтому невозможно проголосовать что-либо, не имея поддержки "БПП-Солидарность" или "Народного фронта". Назначение представителем Кабинета министров в парламенте депутата из нашей фракции Денисенко (Вадима Денисенко – ИФ.) – сигнал о том, что у премьера хорошие рабочие отношения с фракцией. Мы настроены на принятие анонсированных реформ: пенсионной и медицинской, а также на результативное обсуждение бюджета и его принятие. В прошлом году мы бюджет проголосовали не под елочку – это состоялось до 25 декабря. Я надеюсь, что в этом году бюджет будет проголосован до 15 декабря. Желательно, чтобы это было так или, возможно, даже в начале декабря. Чтобы у правления МВФ было достаточно времени для принятия решения о транше. Показатели бюджета сбалансированы. Безусловно, в бюджетном процессе будут дискуссии, предложения депутатов, политические компромиссы по тем или иным вопросам, но ведь это конструктивный рабочий диалог, истинно парламентская работа.