Заместитель министра здравоохранения Павел Ковтонюк дал интервью агентству "Интерфакс-Украина" сразу после заседания Национального совета реформ на минувшей неделе, где, казалось, судьба медицинской реформы была решена: доработанный правительственный законопроект №6327 о государственных финансовых гарантиях предоставления медицинских услуг и лекарственных средств будет внесен в повестку дня и вынесен на голосование. Депутаты выполнили обещание и проголосовали его в первом чтении с намерением внести оговоренные правки. Однако депутаты отказалась принять за основу законопроект №6329 о внесении изменений в Бюджетный кодекс в части финансирования сферы здравоохранения, без которого законопроект о государственных фингарантиях остается только декларацией и не будет иметь реальных инструментов для реализации. Таким образом, в настоящее время судьба реформы здравоохранения по-прежнему остается под вопросом, а интервью П. Ковтонюка не теряет актуальности) Вопрос: Сегодня в социальных сетях и в СМИ развернулась широкая дискуссия о реформе. Основным оппонентом Минздрава выступает парламентский комитет по здравоохранению. Прокомментируйте, пожалуйста, этот конфликт. Ответ: В большинстве случаев 95% критики – это не конструктивная критика, не критика по определенным позициям, когда есть другой альтернативный взгляд на проблему, а когда оппоненты берут какой-то миф и озвучивают его. Подкреплено ли это фактами и доказательствами, их не интересует. Как правило, мне приходится комментировать именно такую "критику". Тем не менее, я признаю наличие определенного количества людей, которые дают нам конструктив. Например, депутат Андрей Шипко. Да, у него есть определенная политическая позиция, с которой можно соглашаться или не соглашаться, но при этом он работает с нормальными, грамотными экспертами. Он не согласен с нами, но у него есть другой взгляд на то, как решить проблемы. Он разработал другую концепцию, но признает то хорошее, что есть в наших инициативах, хотя и критикует нас достаточно жестко. Это нормальная позиция в период реформ. Есть нормальная дискуссия и с Людмилой Денисовой: она считает, что все нужно делать не так, как предлагаем мы, но она ведет дискуссию. В других же случаях мы сталкиваемся с дискуссией в виде: "Караул, вы закроете все больницы!", и мы вынуждены опровергать это... Вопрос:А вы закроете больницы? Ответ: Министерство не закрывает больницы, это некорректный вопрос. Будет система договоров Национальной службы здоровья (НСЗ) с учреждениями здравоохранения, договоры будут предусматривать определенные требования к больницам. Эти требования позволят устанавливать стандарты качества. Если НСЗ, которая будет выступать заказчиком медицинских услуг, заказывает услугу, то она будет гарантировать пациенту, что эта услуга будет качественной. Часто говорят, что наши законопроекты отменяют уже существующие требования, но это не так. Сегодня есть определенные нормативные документы с требованиями, которые обязательны для всех медучреждений. Но сегодня они сформулированы так, чтобы в случае проверки было к чему придраться. Вместо этих коррупциогенных документов будут договоры клиники с Национальной службой здоровья, в которых будет прописано, какие минимальные требования должно выполнять медучреждение, в частности по первичной помощи. Эти требования будут прописаны не в законе, а в договоре. И этим мы будем гарантировать качество медицинской услуги. Вопрос:Национальную службу здоровья иногда называют инструментом для приватизации и закрытия клиник… Ответ: Роль НСЗ – купить услугу. НСЗ не будет влиять на приватизацию, приватизация – это вопросы собственника, т.е. местной общины… Вопрос: Если НСЗ выступает заказчиком и сама же контролирует качество услуг, то получается конфликт интересов. Как его избежать? Ответ: Это не так. Контроль качества услуг может быть разным. Он может быть на уровне понятия о профессионализме, например, если врач или клиника сделали что-то, что противоречит статусу врача или статусу медучреждения. В этом случае контроль - не дело НСЗ, это дело того, кто выдает лицензию. У нас это будет министерство. Таким мы видим механизм на начальный среднесрочный период. Это предусмотрено действующим законодательством, и это не нужно прописывать в новом законе. Т.е. лицензирование учреждений здравоохранений остается за Минздравом, это не меняется. Это касается контроля, связанного, например, с врачебной ошибкой. Есть другой уровень контроля, например, качество обслуживания. Например, в клинике восьмиместная палата, а должна быть четырехместная. Или вам сказали, что нет лекарств, хотя они должны быть, потому что за них заплачены бюджетные средства и они входят в стандарт лечения. С контролем таких ситуаций работает НСЗ в рамках договора с медучреждением: НСЗ заключает договор и проверяет его выполнение, так же как и страховая компания проверяет выполнение страхового договора. Проверки качества медуслуги на медицинском уровне, которое имеет отношение, в частности, к врачебной ошибке - это функция органа, который занимается лицензированием. На западе часто это врачебные ассоциации, в Украине это пока будет Минздрав. Поэтому утверждение, что НСЗ будет сама все заказывать и сама все контролировать – неправдиво. Вопрос: Еще одно опасение, что в доработанном законопроекте государство будет покрывать только те услуги, которые предполагает использование только тех лекарств, которые внесены в Национальный перечень. Говорят, что далеко не все наши фармпроизводители выпускают такие препараты, и вы просто убьете отечественное фармпроизводство… Ответ: Это не так. Мы начали работать над Национальным перечнем, он сейчас формируется. В каждой стране есть свой уникальный перечень, нам нужно время, чтобы сформировать свой. Мы заложили в базу перечень ВОЗ, там действительно есть какие-то препараты, которые в украинской практике не применяются. Иногда - наоборот: в украинских госпрограммах есть какие-то лекарства, которых нет в Нацперечне или они есть в другой форме, например, в перечне - таблетки, а в программе - ампулы. Но для того, чтобы все это урегулировать, существует переходный период, в течение которого фактически будут действовать два Нацперечня. Подчеркну: ни в одном аспекте реформы у нас нет такого, чтобы в один момент что-то прекращало действовать и что-то рушилось. У нас по всем направлениям реформы предусмотрен плавный переход одного в другое, из худшего в лучшее. При этом худшее – это то, что есть на сегодня, поэтому мы всегда можем вернуться в действующую ситуацию. С Нацперечнем – самое плохое, на мой взгляд, это если все оставить как есть. Вопрос: Минздрав часто критикуют за разрешение использовать международные протоколы, мол, в них прописаны лекарственные средства, которых нет в Украине. В то же время без четких стандартов оказания медпомощи и протоколов невозможно рассчитать стоимость медуслуги. Насколько оправданы опасения, что украинские медики не смогут использовать международные протоколы и что Минздрав отменил национальные протоколы? Ответ: На самом деле мы вводим понятие "рекомендации". Фактически рекомендация - это то, что в Украине называется протоколом. А того, что в мире называется "протоколом", у нас нет. "Рекомендация" – это более широкое понятие, которое описывает подход к тому, как лечится определенная болезнь. При этом "протокол" – это конкретный порядок действий при лечении болезни. Сейчас в Украине слово "протокол" применяется именно к этому более широкому понятию. Мы ничего не отменяем. Мы просто вводим понятие рекомендации. Наши старые протоколы, которые называются "унифицированные протоколы", продолжают существовать, но все новое, что будет разрабатываться, уже будет делаться в виде рекомендаций, базируясь на международных рекомендациях. Таким образом, старое живет, но новое появляется уже на основе международных стандартов. И так за несколько лет у нас появятся международные клинические рекомендации. При этом унифицированные протоколы, которые действуют, продолжат действовать. Очень важно следующее: в рекомендациях не написано, каким препаратом лечить, там прописан подход к лечению, какую группу препаратов использовать для лечения той или иной болезни. Например, в рекомендациях указаны "обезболивающие", там не пишется "нурофен" такого-то производителя. Это в наших действующих протоколах так пишется, поэтому появляется коррупция. А в рекомендациях прописана только группа препаратов, в которой врач может выбрать то, что есть на рынке и хорошо зарекомендовало себя в практике. Рекомендация дает врачу возможность действовать в более широких рамках. В свою очередь протоколы – это составляющие рекомендации. И они тоже будут действовать. Например, врач может использовать британскую или американскую рекомендацию, или украинский унифицированный протокол. Если же произошло осложнение или пациент скончался, то будут тщательно разбираться, почему так случилось, соблюдал ли врач тот протокол или рекомендацию, которую он выбрал, или же нарушил то, что он выбрал. Вопрос: Еще была критика за то, что вы убрали частные страховые компании из реформы… Ответ: Мы их не убрали, мы, наоборот, даем им очень много возможностей. И это подтверждается нашими прямыми контактами со страховщиками. Мы несколько раз проводили встречи со страховыми компаниями, которые занимаются добровольным медицинским страхованием (ДМС). Мы спрашивали, как наши предложения повлияют на их бизнес, они говорили, что очень хорошо. Также как и с частными клиниками. Сегодня они находятся, фактически, в маргинальном сегменте. Я не имею в виду стоимость услуг, а их долю в общем объеме медицинских услуг - 1,5%. Это на уровне статистической ошибки. Страховщики действительно сегодня сидят в премиум-сегменте и, в основном, работают с частными клиниками. Им интересно, чтобы государство определило свои гарантии и четко определило для них рынок. В нашем законе мы говорим, что поскольку государство вводит понятие покрытия, государственного гарантированного пакета, то это означает появление пространства для частных страховых компаний, которые смогут покрывать услуги которые или покрыты частично, или не имеют покрытия вовсе. Например, если мы говорим, что улучшенные палаты для родов не покрываются госпакетом, то страховые компании в своем пакете сразу могут это предложить. Сегодня в некоторых государственных клиниках есть платные палаты, но, по сути, это нарушение, за которое может наступить ответственность. Вопрос: Страховщики в свое время предлагали собственные законопроекты по медреформе. Есть ли какие-то подтверждения тому, что страховые компании вас поддерживают? Ответ: Есть в принципе недоверие к государственным институтам в Украине. Я бы на их месте тоже бы занял выжидательную позицию. Так, например, было и с реимбурсацией, когда большие сети месяц-два ожидали, как проект начнет работать, смотрели, заплатят ли деньги. А сейчас мы заплатили, и крупные аптечные сети начинают присоединяться. Например, к нам присоединилась "Аптека доброго дня". Так и страховщики будут выжидать, а потом присоединяться, они очень практичные люди. Вопрос: За что вас еще критикуют? Что вам удалось отстоять в дискуссиях? Ответ: Например, очень большую дискуссию вызвал вопрос о названии реформы: это страхование или не страхование. Мы уступили, для нас это не принципиально. Это не будет называться "страхование", это будет называться "государственные гарантии". У некоторых депутатов есть альтернативные законопроекты относительно других видов страхования, и им не хочется, чтобы мы были с ними в конкуренции. Но мы отстояли НСЗ (Национальная служба здоровья) – она будет и будет в том виде, в котором мы ее предлагаем. При этом мы сделали небольшие уступки, в частности, в вопросах общественного контроля. Совет пациентского контроля будет создан, он не будет лишним и может принести пользу. Вопрос: Некоторые члены рабочей группы говорили, что из законопроекта убрали механизм сооплаты медуслуг. Так ли это? Ответ: Нет. Он остается, но мы заменили некоторые формулировки (по просьбе некоторых депутатов). Как можно убрать сам механизм, если не все входит в гарантированный пакет? Несмотря на то, что в рабочей группе было более 20 депутатов, предложения по законопроекту пришли только от шести, в частности, от Сергея Березенко, Михаила Довбенко, Андрея Шипко, Оксаны Корчинской, Алексея Кириченко. От основных наших критиков – Олега Мусия и Ольги Богомолец предложения не поступили. От них пришло письмо главе группы, что они считают, что все плохо, что Минздрав плохой. А конструктивных предложений не было. Вопрос: Дмитрий Шимкив сказал, что альтернативные законопроекты могут тормозить процесс, но ваши оппоненты говорят, что это процедура, и если ее нарушить, то всю реформу можно поставить под сомнение… Ответ: Альтернативные законопроекты - это известный способ заблокировать процесс, это не только Шимкив сказал, но и президент Порошенко. Безусловно, альтернативные законопроекты - это процедура, и это совершенно правильный механизм, но те альтернативные законопроекты, которые вносились ранее, это были законопроекты Минздрава, в которых были изменены 5% текста. Но затянуть процесс путем внесения альтернативных законопроектов, не получится, так как наш законопроект идет под тем же номером, что и существующий – 6327, то есть мы подаем его на замену. Если бы это был новый законопроект, нам пришлось бы ждать две недели. Вопрос: В случае, если ваши предложения будут приняты и механизм сооплаты заработает, как человек может ориентироваться в том, за что ему платить? Ответ: Государственный гарантированный пакет будет определяться ежегодно до 15 сентября или каждые три года – в зависимости от бюджетного цикла в Украине. Т.е. каждый бюджетный период мы будем смотреть, какие средства государство будет готово выделять на покрытие медуслуг. Но объем покрытия будет зависеть от экстренности: чем экстреннее или приоритетнее ситуация, тем больше покрытие. Вопрос: Когда будут готовы подзаконные акты? Ответ: Как только будут проголосованы законы. Несколько подзаконных актов у нас уже есть, мы сразу пустим их в ход и будем выносить на Кабмин. Остальные будем готовить очень оперативно. Вопрос: Не получится, что проекты подзаконных актов будут готовы только в декабре? Ответ: Чтобы успеть в бюджетный год, их нужно подать до сентября, а лучше до июля. Поэтому, откровенно говоря, с гарантированным госпакетом мы войдем только в 2019 год, а уже с полноценным – в 2020 год. Кстати, тут мы пошли навстречу депутатам, которые просили немного отодвинуть начало реформы, хотя в первом нашем варианте мы хотели начать с 1 января 2018 года. Мы не сильно отложили, но такой переход будет более комфортным. Вопрос: Много вопросов о родовспоможении. Например, кесарево сечение – это плановая операция, за которую нужно доплачивать, или экстренная медпомощь, которая покрывается государством? Ответ: Роды, материнство и детство будут покрываться государством и входить в гарантированный пакет. Вопрос: Есть ли уже видение, как будет организовано покрытие паллиативной помощи, которая тоже, согласно вашим предложениям, должна покрываться государством? Ответ: У нас сейчас начинают появляться хосписы, в больницах открываются паллиативные отделения. Мы будем оплачивать медицинскую услугу, не привязывая к учреждению, кто бы ее ни оказывал, она будет оплачиваться. Если мы немного подтолкнем развитие этой системы, то появятся соответствующе медицинские учреждения. Опять-таки, подчеркну, что мы говорим только о медицинской части паллиативной помощи, социальной помощью и уходом занимается Минсоцполитики, но медицинская часть будет покрываться полностью.