Эксклюзивное интервью агентству "Интерфакс-Украина" министра по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Вадима Черныша Вопрос: Заканчивается первый год работы Вашего министерства. Можете подвести итоги, что получилось, а что нет? Ответ: Во-первых, мы до конца еще не набрали людей в штат министерства. Это случилось не по нашей вине. Вышло так, что когда ко мне после создания министерства пришли общественные активисты и спросили о том, чего я рассчитываю достигнуть через 2-3 месяца работы, то я сказал, что надеюсь просто на запуск министерства. Мы ведь начали работу и набор кадров в условиях действия нового закона "О государственной службе" и практически единственные из государственных органов, кто начал по открытым конкурсам заполнять такое количество вакансий. Вопрос: И в государственном бюджете на Ваше ведомство не было предусмотрено денег? Ответ: Да, в государственном бюджете не было строчки расходов на наше министерство. Я считаю нашим главным достижением то, что у нас уже есть люди и они натренированы. Кроме того, мы не только успеваем набирать людей в штат, но с этим малым количеством сотрудников определяем приоритетные для нас сферы, и поддерживаем коммуникацию с международными партнерами в тех вопросах, которые до этого времени не были охвачены. Все, что мы сейчас делаем, – это работа на среднесрочную и долгосрочную перспективу. При этом краткосрочных решений, которые бы сразу можно было воплотить, у нас в активе практически нет. Вопрос: Приведите примеры таких долгосрочных решений. Ответ: Концепция Государственной программы восстановления Донбасса, и теперь мы работаем над планом ее реализации, который скоро будет готов. Было принято решение о создании Мультитрастового фонда для восстановления Донбасса, который пока не наполнен и не начал функционировать. Также совместно с ООН был утвержден План гуманитарного реагирования на 2017 год для помощи пострадавшим от конфликта на востоке Украины. Был создан координационный совет на уровне правительства, который будет заниматься восстановлением. Мы подписали соглашение с немецким банком KfW (Kreditanstalt für Wiederaufbau – кредитное учреждение для восстановления), также подписано несколько проектов технической помощи, которые будут реализованы в дальнейшем. Мы подписали с Советом Европы план действий на следующий год, в том числе по реформе законодательства, которое должно улучшить ситуацию, создав предпосылки для защиты прав внутренне перемещенных лиц. Вопрос: Относительно Мультитрастового фонда для восстановления Донбасса. Сколько средств Вы ожидаете привлечь в 2017 году и кто основные доноры? Ответ: Мы провели переговоры уже с 7 правительствами, которые обещали в конце 2016 – начале 2017 года принять решение. Такие переговоры проводим не только мы, их еще проводят ООН и Всемирный банк, которых мы привлекли в виде агентов. Таким образом, суммарно переговоры были проведены с полутора десятком стран. Страны же принимают решение о выделении средств, предусматривая необходимые расходы в государственных бюджетах. У нас была предварительная договоренность о выделении средств с Великобританией и Канадой. При этом я не могу озвучивать предполагаемые суммы до того, как национальные правительства не озвучат официально о помощи и ее суммах. С этой целью мы предложили провести международную донорскую встречу. При этом $3,6 млн Всемирный банк уже предусмотрел на 2017 год на реализацию отдельного проекта в рамках Мультитрастового фонда. Вопрос: Идет ли речь о постройке жилья для вынужденных переселенцев за средства Фонда? Ответ: Нет, речь о жилье не идет, никто его финансировать не хочет. Просто строить жилье и раздавать его – не соответствует практике международных организаций, и они не дают средств на такие проекты. Я думаю, что в этом есть смысл. Ведь еще важный аспект, у нас, например, есть "чернобыльцы", ожидающие получения жилья, а также другие льготные категории (правоохранители, сотрудники прокуратуры, судов), имеющие право на первоочередное получение жилья, согласно еще советскому Жилищному кодексу. При постройке жилья и его раздаче переселенцам у данных категорий могли бы возникнуть вопросы касательно справедливости такого распределения. Вопрос: А возможно ли выделить средства на программы по жилью из госбюджета? Ответ: Если бы такие деньги были в госбюджете, и необходимо было бы организовать строительство жилья, то я не думаю, что с этим была бы проблема. Любое министерство – наше, Министерство регионального развития, Министерство социальной политики – начали бы строить жилье, но таких денег в бюджете нет, ведь в приоритете безопасность и оборона. Вопрос: Каким образом Вы считаете возможным распределять льготное жилье? Ответ: Тут есть вопрос с точки зрения законодательства. Например, если многие переселенцы не имели собственного жилья на неподконтрольных территориях и, приехав в другие регионы, будут претендовать на его получение, то у переселенцев, которые имели там жилье, возникнет вопрос – почему все должны быть в равных условиях. Тут очень много аспектов, которые мы должны учесть: наличие средств в бюджете, социальную справедливость, особенности законодательства. Мы сами, как министерство, и даже как правительство эту ситуацию не решим, поэтому мы создали группу с участием других ведомств, неправительственных общественных организаций, народных депутатов, где одна из подгрупп занимается как раз решением вопроса жилья. Вопрос: Есть ли уже готовые инициативы? Ответ: В Верховной Раде зарегистрированы законопроекты Олега Недавы, Натальи Веселовой о том, чтобы не всем давать компенсацию, а только тем, у кого было разрушено их собственное жилье. Я поддерживаю такой законопроект. По моему мнению, жилье – это не только вопрос собственности, но и вопрос безопасности, ведь семье где-то нужно жить. Также необходимо учитывать, что человек, который не имеет жилья и источника дохода, должен платить за аренду, и это очень сложно в условиях отсутствия стабильных доходов. Вопрос: Существуют проекты частичной компенсации стоимости аренды жилья для переселенцев? Ответ: Мы договаривались ранее о некоторых проектах, которые компенсировали бы расходы на жилье для переселенцев на первое время, пока человек не сможет найти работу. Например, такой проект у нас был еще в Государственном агентстве по вопросам восстановления Донбасса, который мы реализовывали совместно с благотворительным фондом Caritas. Общий бюджет проекта был 120 млн грн, которые были распределены фондом, согласно определенным критериям между семьями переселенцев, как компенсация. Такая же идея заложена и в программе государственной помощи на оплату жилья в размере 884 грн для нетрудоспособных и 442 грн для трудоспособных переселенцев. Компенсация, конечно же, небольшая. Согласно исследованиям, которые ранее для нас делала Немецкая группа советников, самые экономически активные переселенцы выезжали не просто куда глаза глядят, а выбирали те места, где, по их мнению, они смогли бы получить легкий доступ к рынку труда. Такие переселенцы селились в активных громадах – Винница, Харьков, Киев, Днепр и дальше вглубь страны. Однако более 50% всех зарегистрированных переселенцев находятся неподалеку от линии соприкосновения в ближайших 5 регионах, потому что у них кто-то остался там или им необходимо контролировать свое имущество. Есть еще одна группа – те, кто регистрируются как переселенцы, но возвращаются на неподконтрольную территорию. Вопрос: Насколько реализован потенциал экономически активных переселенцев? Ответ: Наша логика здесь в том, чтобы не просто выплачивать помощь переселенцам, а чтобы, в первую очередь, громада понимала, сколько у нее переселенцев. Она должна рассматривать их как актив, потому что если у нее больше переселенцев, то громада вправе получить от государства больше средств в виде медицинской и образовательной субвенций и других видов поддержки. Я был недавно в Израиле и там показателен пример одной из общин, которая выразила желание принять переселенцев, отселенных решением правительства из Сектора Газа. Численность этой общины – 1 тыс. семей, а приняли они к себе около 2 тыс. переселенцев. Данная община получала поддержку, как от благотворителей, так и от государства. Конечно, там речь идет о совсем других объемах финансирования. Вопрос: Есть ли какие-то проблемы с законодательством в сфере привлечения донорских средств? Ответ: Есть. Мы должны упрощать условия не только для бизнеса, но и для таких денег. Здесь основная проблема – вопрос привлечения международной технической помощи, налогообложение гуманитарной помощи – все это элементы, которые отталкивают международных доноров. Если мы о бизнесе не забыли и говорим о необходимости либерализации, росте в рейтинге Всемирного банка Doing Business, что, конечно же, правильно, но такой же процесс должен быть и в сфере международной помощи. К сожалению, тут не все демонстрируют такое же желание. Вопрос: Есть ли соответствующие законопроекты? Ответ: Есть законопроекты об упрощении ввоза гуманитарной помощи, а международная техническая помощь регулируется постановлением Кабмина от 2002 года, я же считаю, что этот вопрос должен регулировать закон. Существующий порядок регистрации и само определение технической помощи не совсем соответствует международным стандартам. Чтобы частично обойти эти трудности, мы и создали Мультитрастовый фонд. Вопрос: Фонд – это внебюджетная структура, по каким стандартам там будут использоваться средства? Ответ: В отношении Мультитрастового фонда мы имеем двух агентов: ООН и Всемирный банк – именно по их процедурам и будут тратиться средства. Такие процедуры новые для нас и в связи с этим необходимо проводить тренинги для местных чиновников, чтобы объяснить как написать проект, как подать документы. Уже появляются мелкие посредники, которые предлагают местным властям свои услуги для подготовки необходимых документов. Мы обратились сейчас с инициативой ко всем донорам и собираемся выпустить унифицированный справочник их требований, и в этом нам помогают британцы, чье правительство выделило на это деньги. Вопрос: Средства Мультитрастового фонда могут направляться только на проекты на подконтрольной территории? Ответ: Только на подконтрольной, потому что здесь речь идет не о гуманитарной помощи, а о восстановлении инфраструктуры. Вопрос: Мультитрастовый фонд решением Кабмина уже создан, но работу свою еще не начал. Есть ли сроки по его запуску? Ответ: Для запуска работы Фонда нужно минимум $2 млн. То есть, чтобы начал работать секретариат и вся структура Фонда. Я не хочу сейчас называть конкретные даты, у нас есть определенные договоренности, но должна в первую очередь сама страна об этом объявить. Вопрос: Известно, что ООН довольно активно отправляет помощь на неподконтрольные территории, это связано с тем, что там меньше бюрократических проблем? Ответ: Нет, это два разных "кошелька". По стандартам ООН, как только возникает конфликт, то начинается этап гуманитарной помощи, позднее возможно начало этапа раннего восстановления – речь о восстановлении базовой необходимой инфраструктуры, только чтобы поддержать ее в рабочем состоянии. И только после стабилизации ситуации возможно начинать полноценное восстановление и улучшение инфраструктуры, вплоть до улучшения экологического состояния зоны пострадавшей от конфликта. В ситуации с неподконтрольными территориями Донбасса пока актуальна только гуманитарная помощь и поэтому план для тех территорий и называется: "План гуманитарного реагирования". В то же время для освобожденных территорий актуальны другие этапы, а это уже другие деньги. Там можно не просто восстанавливать инфраструктуру, а качественно ее модернизировать. Вопрос: То есть на тех территориях не идут средства на восстановление? Ответ: Деньги ООН идут только в виде гуманитарной помощи: продукты, психологическая помощь, лекарства, некоторые предметы первой необходимости. Вопрос: Гуманитарная помощь международных организаций неподконтрольным территориям согласовывается с украинской стороной? Ответ: Да, именно поэтому я был недавно в Нью-Йорке, где обсуждался План гуманитарного реагирования для неподконтрольных и, частично, для подконтрольных территорий возле линии соприкосновения, который оценивается в $214 млн на год. Вопрос: На линии соприкосновения реализовываются только гуманитарные проекты? Ответ: Да, на линии соприкосновения только гуманитарная помощь, поскольку никто там ничего не будет строить из-за риска разрушения. Вопрос: Кроме ООН, кто еще готов выделять средства? Ответ: Бюджет Международного комитета Красного Креста дополнительно составит еще около $60 млн – это на неподконтрольные и частично на подконтрольные территории. Вопрос: Суммарно ООН и Красный крест более $270 млн на 2017 год? Ответ: Есть еще некоторые организации, которые работают отдельно, но я назвал вам две с самыми большими бюджетами. Есть, например, еще "Врачи без границ", их изгнали год назад с неподконтрольной территории, но они еще работают вблизи линии соприкосновения. Вопрос: На линии соприкосновения и административной границе с Крымом находятся контрольно-пропускные пункты въезда-выезда (КПВВ) с определенной инфраструктурой, на чьем они балансе? Ответ: Если вы возьмете классическую границу, то там все находится на балансе Таможенной службы, а здесь же граница не классическая – тут Фискальная служба и эта инфраструктура не на ее балансе. Где-то это на балансе коммунальных предприятий, где-то вагончики пограничников, за свет же они отдельно платят. Ситуация разнообразная: один участок земли районный, другой – сельсовета, третий частный. Вопрос: Пытаются ли власти урегулировать данную ситуацию? Ответ: Было поручение вице-премьер-министра - министра регионального развития, строительства и жилищно-коммунального хозяйства Геннадия Зубко годичной давности о том, чтобы это упорядочить, однако местные власти, к сожалению, пока его проигнорировали. Мы просили у Министерства финансов во время подготовки государственного бюджета, чтобы предусмотрели деньги на эти цели, чтобы мы совместно с областными военно-гражданскими и Херсонской областной государственными администрациями обустроили КПВВ. По причине экономии было принято коллективное решение этих денег нам не выделять. Правда, мы проводим работу с международными гуманитарными организациями по этому вопросу и многие из них откликаются – либо туалеты ставят, либо воду обеспечивают, палатки ставят, либо навесы для людей. Вопрос: Государство не выделяет средства на улучшение условий для граждан на КПВВ? Ответ: Нет, государство не выделяет, это делают областные администрации. Вопрос: Но если инфраструктура КПВВ не на их учете, а часто и вне учета, то как они выделяют на это средства? Ответ: Вот так и выделяют. Где-то коммунальное предприятие это делает, стандарта нет, в каждом случае свой подход. Вопрос: Сколько денег необходимо для нормального обустройства всех пунктов пропуска? Ответ: Мы просили на обустройство всех КПВВ около 100 млн грн. Вопрос: Речь идет о действующих пунктах пропуска? Ответ: Действующих или открытых, но не функционирующих, например, "Золотое". Мы хотели сделать унифицированный проект такого пункта, договорились с институтом, который уже сделал предварительный проект, по сути, рационального обустройства КПВВ. Также мы хотели договориться о единой форме управления их имуществом – коммунальное предприятие, которое бы получило это имущество на баланс и определенные деньги. Именно такое поручение давал вице-премьер. Вопрос: А те средства, которые выделяются местным властям на восстановление, в частности тем же военно-гражданским администрациям Донецкой и Луганской областей, нельзя ли их использовать? Ответ: По некоторым ограничениям эти средства нельзя тратить вблизи от линии соприкосновения. Это одна из причин, по которой мы просили отдельно выделить средства на эти цели. Всего администрациям данных областей было выделено Верховной Радой 3,6 млрд грн – немаленькая сумма, как для Украины, однако есть запрет на финансирование некоторых проектов вблизи линии соприкосновения. Вопрос: Какие еще аспекты влияют на организацию эффективной работы КПВВ, чтобы можно было избежать очередей? Ответ: Если у нас есть 6 постов пограничников и 2 поста Фискальной службы, то небольших очередей не избежать. Плюс, если неправильно организована схема движения транспорта, то это тоже может вызвать трудности, правда, тут мы справляемся. Также играет роль необходимость разминирования близлежащих территорий, где можно было бы размещать автомобили. Ускорить процесс позволило бы применение современных технологий контроля: считывание штрихкодов, баркодов, запуск электронной системы. Вопрос: Есть ли какой-то прогресс в вопросе технической модернизации КПВВ? Ответ: Мы надеемся, что в первые три месяца 2017 года нам удастся запустить пилотный проект совместно с Управлением верховного комиссара по делам беженцев ООН и еще я обсуждал это с гуманитарной миссией Европейского Союза. Предварительно может принять в нем участие и Канада. Международные партнеры готовы профинансировать пилотный проект модернизации КПВВ. Наши таможенники и пограничники набросали ориентировочный список необходимого им оборудования, среди него и мобильные сканеры. Очень хороший отклик я нашел в этом вопросе у Госпогранслужбы, ведь они каждый день сталкиваются с данной проблематикой. Не уверен, однако, что мы сможем сделать все из того, что они хотят, ведь один выстрел – и нет миллиона долларов. Еще в данном вопросе помог бы полноценный запуск пластиковых ID-карточек с чипами вместо паспортов – можно было бы линию для быстрого прохода организовать. Вопрос: Но такого еще нет и на обычной государственной границе. Ответ: Тут на самом деле непонятно, где это нужно больше. Вопрос: Относительно норм провоза товара через линию соприкосновения - ее ведь увеличили до 75 кг на человека. Какие отклики на это решение? Ответ: Отклики были позитивные, но необходимо подождать немного. Мы сейчас собираем интенсивно отзывы, в том числе и от источников с неподконтрольных территорий, и от гуманитарных партнеров, которые мониторят ситуацию, и до Нового года их соберем. Вопрос: Вы являетесь сторонником расширения малой торговли с неподконтрольными территориями, каковы здесь Ваши аргументы? Ответ: Во-первых, нам нужно поддерживать контакты между людьми с неподконтрольных и подконтрольных территорий. Каждый раз, когда ты везешь небольшую партию товара, те же 75-100 кг – ты, как минимум, должен иметь один-два контакта с людьми с подконтрольной территории: поговорить с ними, возможно, даже договориться, чтобы собрали вам необходимые товары. Имеется как экономический эффект, так и идеологический – связь со своей Родиной. Просто если вы сидите в своей квартире на неподконтрольной территории, при этом у вас в телевизоре вещают непонятные каналы из соседней страны, вы пьете краснодарский чай, едите ростовскую колбасу, а в кармане у вас рубль – вы ментально, на бытовом уровне, начинаете чувствовать себя в другой стране. Когда же вы ездите за покупками, например, в Бахмут, привозите оттуда ту же колбасу харьковскую, запорожскую или житомирскую, другие товары, то тут сохраняется привязка на бытовом уровне. Вопрос: Но почему вы говорите только о поставках небольших партий товаров? Ответ: Если бы мы разрешили крупные поставки товаров, то при наличии там вооруженных группировок – мы просто спонсировали бы их. Группировки монополизировали бы поставки товаров и распределяли их, наживаясь таким образом. Поэтому тут необходимо найти правильный баланс. Вопрос: Чем больше везут люди – тем меньше везут с участием таких группировок? Ответ: Конечно, к тому же так больше личных контактов. Ведь при перевозке крупных партий товаров местный олигарх с неподконтрольной территории просто контактировал бы с крупным поставщиком с подконтрольной территории и все. А если речь идет о довольно значительном количестве небольших партий, которые возят разные люди, то и контактов больше. А пока человек с неподконтрольной территории находится по эту сторону от линии соприкосновения, то он и в кино может сходить и группу какую-то украинскую послушать и просто пообщаться с людьми. О том же говорит и международный опыт. Вопрос: Чей именно? Ответ: Тут примечателен опыт взаимоотношений Сербии и Косово. Ведь Сербия еще до международного признания Косово, несмотря на конфликт, не ограничивала полностью ввоз туда товаров со своей территории. Вопрос: Есть ли сопротивление такой политике? Ответ: В условиях конфликтов начинает расцветать теневая экономика, основанная на нелегальном перемещении товаров, примером тут может служить соседнее Приднестровье. Легальная экономика с обеих сторон от линии соприкосновения проигрывает большой прибыли, которую получают местные элиты. Таким образом, люди зарабатывают на конфликте. Второй вид заработка на конфликте, абсолютно легальный – это военная экономика – не только производство оружия, но и переориентация бизнеса на обеспечение военных. В результате этого, чем дольше длится конфликт – тем больше мы попадаем в такую ситуацию, когда многим прекращение конфликта невыгодно. Вопрос: Недавно несколько народных депутатов выступили с инициативой приостановить перемещение товаров через линию соприкосновения, если не будут освобождены находящиеся там заложники. Как вы к этому относитесь, поможет ли это их освобождению? Ответ: Это не поможет, а, наоборот, помешает в вопросе освобождения незаконно задержанных. Мы ведь понимаем, что там многие люди де-факто живут в заложниках. Давайте их накажем? Плюс если вы хотите, чтобы страна прошла осенне-зимний период без отключения света по всей территории Украины, то необходимо иметь возможность перемещать уголь, иначе мы будем иметь проблему по всей стране. Вопрос: Вы имеете в виду поставки угля с неподконтрольных территорий? Ответ: Нужный тип угля – антрацит – есть только на неподконтрольных территориях. Плюс слова о том, что мы торгуем с неподконтрольными территориями, для меня не понятны. Там есть предприятия ДТЭК, которые я хорошо знаю. Есть шахта этой компании на неподконтрольной территории, на ней добывают уголь, который просто перевозят через линию соприкосновения, чтобы сжечь на ТЭЦ, которая принадлежит тому же владельцу. По сути, это перемещение угля внутри компании. При этом людям, которые добывают этот уголь, платят зарплату и они понимают, что эта зарплата им приходит с Родины, из Украины. Зарплата ведь начисляется на карточку украинского банка, с нее платится военный сбор. Вопрос: То есть, если бы полный запрет на провоз товаров через линию соприкосновения был введен, то это в итоге привело бы к веерным отключениям электроэнергии на всей территории страны? Ответ: Да. ТЭЦ ведь не работают на другом виде топлива – только на антраците, они так "заточены". Около 9-9,2 млн тонн угля поставляется с неподконтрольных территорий за год. Вопрос: Какая ситуация с водоснабжением неподконтрольных территорий Луганской и Донецкой областей? Ответ: Луганская область. Там работает КП "Попаснянский районный водоканал" - районное предприятие, которое обеспечивает поставки воды на контролируемые и неподконтрольные территории, а вода берется в основном с Северского Донца, хотя есть и другие водозаборы. В частности, на Луганск вода подается с Петровского водозабора, который дает воду только туда. Недавно он был отключен и на неподконтрольных территориях, по нашей информации, переключились на Новоайдарский водозабор. Для него электроэнергия подается с неподконтрольных территорий. Таким образом, сам Луганск обеспечивается, а по направлению на Первомайск, Стаханов, Алчевск и далее – украинское предприятие сейчас ограничило подачу воды. Вопрос: Из-за долгов? Ответ: Да, и необходимо понимать, что банкротство предприятия будет означать проблемы с поставками питьевой воды и для подконтрольной территории. Вопрос: В чем проблема с оплатой за поставленную воду? Ответ: Уклоняются от выполнения договоренностей, достигнутых в Минске, как раз представители отдельных районов Луганской области и России. Ранее было достигнуто соглашение, что на подконтрольной Украине территории будет зарегистрировано в соответствии с украинским законом предприятие, которое и будет получателем воды на неподконтрольных территориях и которое будет рассчитываться с "Попаснянским водоканалом". Мы знаем, что с населения деньги там собирают, но до предприятия они не доходят. Нами были предложены несколько вариантов расчета за воду, абсолютно легальных, но эти усилия блокируются. Представитель их предприятия, зарегистрированного по украинским законам, даже не появляется на подписание договоров и даже не выходит на контакт. В результате этого под угрозой находится водообеспечение региона. Вопрос: Как же решается этот вопрос? Ответ: Мы договорились чуть больше двух месяцев назад с Международным комитетом Красного Креста, и они профинансировали затраты на два месяца вперед, в надежде на то, что в Минске будет найден компромисс по вопросу расчетов за воду. Однако даже этот жест доброй воли не дал ощутимых результатов. Вопрос: Когда закончатся средства Красного креста? Ответ: Они закончились в начале декабря, и сейчас "Попаснянский водоканал" накапливает долг. Представители отдельных районов Луганской области не платят за воду, хотя население счета оплачивает, и поэтому "Попаснянский водоканал" не имеет возможности платить за электроэнергию. При этом зарплата сотням работников компании платится из областного бюджета. Вопрос: Красный крест новых средств пока не выделяет? Ответ: Они и так очень сильно помогли. Они покупают хлор для компании, песок, трубы, экскаватор куплен за их счет, потому что техника компании осталась на неподконтрольной территории. Ремонт также был сделан за счет Красного креста, хотя его проводили рядовые сотрудники компании, в том числе и под обстрелами. Они это делают, потому что обеспечение водой во время конфликта относится к базовым гуманитарным потребностям. Вопрос: Какая ситуация в Донецкой области? Ответ: В Донецкой области ситуация иная. 11 тыс. работников предприятия "Вода Донбасса", из которых около 7 тыс. работают на неподконтрольной территории и 4 тыс. – на подконтрольной. Возле Ясиноватской фильтровальной станции идут бои, а от этого объекта фактически зависит водоснабжение и Донецка и Мариуполя. Хотя там идут довольно интенсивные бои, вред станции был нанесен за все это время минимальный. Мне кажется, все понимают его важность для обеспечения водой людей по обе стороны линии разграничения. В то же время, в районе села Пески идет открытый канал, переходящий в четыре трубопровода, которые заминированы и не обследованы. В связи с этим, наша позиция такова, что мы должны иметь план резервного водоснабжения населенных пунктов, потому что мы зависим в этом вопросе от объекта в зоне активных боевых действий. Для Мариуполя мы имеем такой план, над которым работали совместно с местными властями, однако и там нет точных расчетов. Вопрос: Имеется ли задолженность неподконтрольных территорий перед "Водой Донбасса"? Ответ: Там имеется долг в 2,4-2,6 млрд грн компании "Вода Донбасса" за электроэнергию. В то же время, деньги с населения собираются, как в Луганской области, так и в Донецкой. Вопрос: А если украинские предприятия отключат водоснабжение, то будут обвинять Украинское государство? Ответ: Конечно, тут важно, что предприятие под угрозой банкротства просто не может действовать иначе. Это госпредприятие, но работает оно по законам бизнеса. К сожалению, информационная блокада на неподконтрольных территориях не позволяет донести до населения правдивую информацию. Но мы работаем и над прорывом этой блокады в том числе.