Медицинский директор сети "Добробут" Татьяна Аникеева в эксклюзивном интервью агентству "ИНТЕРФАКС-УКРАИНА" рассказала о тактике работы частных клиник в условии эпидемии COVID-19, перспективах работы с НСЗУ и планах "Добробута" по развитию направлений кардиохирургии, онкологии и репродуктивной медицины.

- Недавно вы заявили о покупке медицинской компании "Доктор Сэм". Почему было принято решение купить именно ее?

- Мы смотрели на несколько факторов. Один из них – это локация, второй - хорошо стандартизированная медицинская система.

Чем меня привлекал "Доктор Сэм"? Во-первых, я с Сэмом была знакома давно. Когда-то мы приглашали активных студентов и интернов университетов, они тоже брали к себе в клинику интернов. Я знала, что их клиники сертифицированы по американским стандартам, у нас же есть европейская аккредитация ISO. Это две разные системы, и мне очень понравились некоторые моменты JCI, я была на их тренингах. Теперь у "Добробута" фактически есть обе системы, хотя мы не можем автоматически взять их сертификаты JCI и распространить на все госпитали. Но какие-то стандарты, какие у них были, мы распространим на всю систему.

- А "Добробут" будет получать аккредитацию JCI?

- Мы рассматриваем и эту сертификацию. Если ты идешь в определенный стандарт, нужно это делать не для галочки. Это нужно делать вообще не для JCI, а для стандартизации процесса.

- JCI украинские клиники часто получают, если ориентируются на иностранных пациентов или на иностранные страховые компании…

- Глядя на количество пациентов в "Доктор Сэм", я не вижу там большого наплыва и финансовой выгоды от стандартизации сейчас, но если заглянуть в будущее, то я верю в медицинский туризм в Украину.

Кроме стандартов привлекали локации. "Доктор Сэм" продавался тремя клиниками на Печерске, в Шевченковском и Голосеевском районах. В Голосеевском районе у нас уже есть подразделение - поликлиника, поэтому у клиники "Доктор Сэм" здесь будет другая медицинская задача.

- Вы его закроете?

- Нет, мы будем предоставлять в нем другие медицинские услуги. Серьезно думаем о медицинской косметологии, эстетике, бьюти. Практически в каждом нашем медицинском центре есть направление дерматологии. Однако, во многих случаях решение проблем кожи требует в начале медикаментозного лечения, а затем подключения косметологических технологий и процедур. Поэтому, мы хотим в Голосеево развивать новое для "Добробут" направление, которое будет базироваться на нашей глубокой медицинской экспертизе.

- Спрос большой?

- Наши пациенты активно спрашивают о косметологии, они хотят наших условий, сервиса и качества. Конечно же есть нишевая косметология, которая занимается только эстетикой и ничем другим. В нашей клинике будет собрана полная медицинская помощь и эстетическое сопровождение.

- То есть это будет все-таки не совсем салон красоты?

-Это будет клиника. Проект находится на стадии обсуждения. Красота ведь, в первую очередь, здоровье, долголетие. Насчет долголетия мы тоже много говорим.

- А что это может быть?

- Для меня, как для врача, это, прежде всего, правильная профилактика того, что приводит к преждевременному старению, что укорачивает функциональный запас здоровья. И это не только плановые скрининговые обследования на онкологию, на сердечно-сосудистые заболевания, а это правильный уход за собой, школа правильного питания без тысячи БАДов, специалисты, которые корректно распишут физические нагрузки, доказательная диетология. Когда приходишь в anti-age клиники и, выходя из них, уносишь с собой 20 баночек и какой-то сомнительный тест, который не имеет научного основания, я считаю, что это развод, а не медицина.

- Как вы считаете, anti-age это дорогостоящая услуга для состоятельных граждан или все-таки неотъемлемая часть медицины и системы здравоохранения?

- Для меня это важная часть здравоохранения, то есть сохранения здоровья, которое у человека есть, выявление тех заболеваний, на которые пациент не обращает внимания, но которые в будущем себя проявят. Это вообще не дорого и легко, если человек на это настраивается, но изменить свой образ жизни и привычки хотят не все. Многие готовы поверить в 20 баночек с БАДами, чем в 30-минутную прогулку. Но никто не отменял составляющих здоровья в определении ВОЗ – это совокупность физического, психического и социального благополучия.

- На сегодняшний день в "Добробуте" есть направления первичной медпомощи, есть амбулатория, есть стационар. Какое направление является приоритетом?

- Профилактика заболеваний является приоритетом, правильное воспитание, полноценное питание, здоровый образ жизни.

Когда к тебе приходит сорокалетний человек, а у него уже есть гипертензия, ожирение и высокий уровень холестерина, плюс он курит, имеет другие вредные привычки и все остальное, он нуждается в хирургии, сложном лечении… Мне очень хочется эту парадигму сместить в сторону профилактики. Профилактика это и есть anti-age с медицинской точки зрения.

- "Добробут" планирует развитие семейной медицины, первичного звена в рамках государственной программы медицинских гарантий и работы с Национальной службой здоровья Украины? Как развивается работа с НСЗУ?

- Не развивается, но мы встречаемся и обсуждаем точки соприкосновения. Учитывая отсутствие доплаты на уровне частной клиники с нашим сервисом и нашими подходами – это нереально. Договора с НСЗУ, которые заключил "Борис", мы не будем прекращать, но в "Доктор Сэм", мы будем отказываться от этих деклараций.

- Вы будете просто расторгать контракты?

- Есть определенная процедура, которой будем следовать.

- Вы будете предлагать какую-то альтернативу пациентам?

- Если говорить о взрослых, то у нас пакет минимального комплексного обследования стоит 1600 грн, он делается раз в год, и он более информативен, чем тот, который мы могли бы сделать за 400 грн в год на пациента. Мы за качество услуги. На сегодняшний день рамках в НСЗУ по первичной помощи мы не можем предоставить весь тот комплекс услуг, который мы считаем необходимым.

- Но ведь декларации "Бориса" вы не расторгаете?

- Их очень мало, и там достаточно сотрудников чтобы обеспечить прием пациентов. Пока не будет доплаты, однозначно, не будем вступать в государственную программу.

- Как вы видите доплату, чтобы это было интересно частным клиникам?

- Я могу сказать, как об этом говорят мои пациенты, когда спрашивают, можно ли заключить со мной договор как с семейным доктором: "Мы все равно хотим подписать, мы будем платить за визиты к вам, но мы бы хотели пользоваться теми привилегиями гражданина Украины, которые позволяют получать бесплатную вакцинацию и некоторые обследования. За вторичную и третичную помощь мы готовы доплачивать, но обслуживаться у вас в клинике".

Договор с НСЗУ пока исключает любую доплату. Надеюсь, что это когда-нибудь изменится.

- Возвращаясь к сделке по покупке клиники "Доктор Сэм". Если ли планы купить еще что-то?

- Мы хотим стать первым местом, куда обращаются люди за медицинской помощью по любому вопросу здоровья. Хотим создать замкнутый цикл от самой первой клеточки, от зарождения жизни до достойного ухода человека из жизни. В настоящее время у нас нет полных циклов в неврологии и кардиохирургии, паллиативной помощи, нет роддома и репродуктивной медицины.

- Кого вы можете купить, например? "Исиду" можете купить?

- Вариантов много, но четких планов относительно покупки в данный момент нет.

- Вы в этом направлении в активном поиске?

- Это постоянный поиск, который может закончиться неожиданным появлением удачного предложения.

- Как вы планируете развитие вашего онкологического подразделения?

- В этом направлении до замкнутого цикла нам не хватает совсем немного - лучевой терапии. Мне хочется замкнутый цикл во всем, в том числе в онкологии. Лучевая терапия - это первоочередная задача, она самая дорогая.

- Вы хотите линейный ускоритель?

- Без этого невозможно.

- Есть какой-то план, когда это может быть сделано, или это вялотекущий поиск?

- Сейчас идут переговоры с несколькими организациями. Мы либо построим сами, либо купим центр, где он уже есть.

- Вы сотрудничаете с НИР, этот проект может быть реализован на базе Института рака?

- Многие сотрудники НИРа работают у нас, ПЭТ КТ мы делаем у них по договору.

Во всем мире уже активно снижается значение онкохирургии, онкология переходит к таргетной терапии, к современной химиотерапии, но в нашей стране, я уверена, хирургия будет актуальна еще лет 10 только потому, что наши пациенты вовремя не приходят к врачу. Они не занимаются anti-age, не занимаются профилактикой заболеваний. У нас приходят с такими опухолями, которые нельзя не оперировать. Когда приезжает пациент с кишечной непроходимостью, и КТ показывает огромную опухоль, то такие вещи нужно оперировать. Если взять цивилизованную страну, например, Швецию, то в 45 лет колоноскопия там обязательна, и она позволяет выявить маленькую опухоль, применить к ней минимальную химиотерапию.

- Чего вам еще не хватает для полного цикла в онкологии?

- Только лучевой терапии, все остальное есть. Главное - есть команда. Новый корпус на Соломенке, я очень надеюсь, запустится в начале 2021 года. Очень рассчитываю, что лучевая терапия будет рядом с ним. Современные технологии позволяют установить лучевое оборудование в городе. Например, в Амстердаме институт рака находится недалеко от центра города, и пациент, пройдя лучевую терапию и немного отдохнув, может дальше ехать на работу. Мне кажется, это идеально и у нас получится такое реализовать.

Кроме того, для полного цикла в онкологии нужно думать и пожилых пациентах - о тех, у кого онкология на последних стадиях, кому нужен паллиатив. Мне очень хочется, чтобы люди достойно жили и достойно умирали.

- "Добробут" когда-то планировал развивать направление паллиатива…

- Да, будем делать это поэтапно.

- Правда ли, что правильная паллиативная помощь - это очень дорогое удовольствие?

- Паллиативные пациенты и сейчас у нас лежат, но они находятся в реанимации. Прошлым летом такой пациент пролежал у нас 2,5 месяца. У него не было шансов. Наш врач-реаниматолог боролся за его жизнь до последнего. Врач, который занимается паллиативом, делает все, чтобы пациент ушел безболезненно.

- О паллиативе в Украине заговорили совсем недавно. В Украине есть врачи, специалисты по паллиативу?

- В Институте рака есть целое паллиативное отделение. Это направление развивается, и мне нравится, что Минздрав начал активно поднимать этот вопрос еще года два назад.

- Вы говорили о планах открытия лучевой терапии. Но в Киеве уже открылась мощная лучевая терапия в "Обериге", есть клиника "Инновация", есть клиника Спиженко, есть, в конце концов, Институт рака и Киевский онкоцентр. Насколько у нас хватит рынка и пациентов, которые готовы за это платить?

- Рынок онкологии в Украине огромный. К сожалению, пациентов очень много.

Например, мы рассматривали предложенный Нацслужбой пакет по инсульту, туда же входит транзиторно-ишемическая атака, который оценен в 19 тыс. грн. На транзиторно-ишемическую атаку объективно уйдет, максимум, тысяча гривень, но на инсульт уйдет около 100 тыс. грн. Поэтому доплата - это идеально. Но, если у клиники будет 150 пациентов с транзиторно-ишемической атакой и только два или три пациента, у которых настоящий инсульт, то даже "Добробут" может совершенно спокойно оказывать эту помощь и сотрудничать с НСЗУ.

- Но вы ж не пошли?

- Пока мы не видим конкретных кейсов, программа только начала работать. В данный момент мы не занимаемся острыми инсультами. Лечением острых инфарктов и инсультов планируем заниматься в новом центре на Соломенке.

- Как развивается ваше направление "скорой помощи", которая, значительно увеличилась после приобретения "Бориса"? Правда, что вы теперь монополисты?

- Нет, монополистами у нас всегда будет государственная скорая помощь. Главное, что должно быть в приоритете у скорой помощи - время доезда до пациента. Всего у нас есть пять подстанций в разных районах Киева, чтобы обеспечить оптимальный маршрут и быстрый доезд – на проспекте Бажана, Пимоненко, на Оболони, на Святошино, Идзиковских. На подстанциях нет стационара, а только бригады скорой помощи, и мы везем пациентов туда, куда им нужно. Либо в наш стационар, либо в любой другой.

- Вы можете везти пациентов в государственные или в партнерские клиники? Или это каждый раз решается в индивидуальном порядке?

- Как правило, мы отвозим пациентов в наши стационары, если есть свободные палаты, и мы можем оказать помощь. Так же сотрудничаем и с государственными клиниками.

- Планируете ли увеличивать парк машин скорой помощи?

- Совсем скоро наш парк пополнится еще двумя каретами неотложной помощи. Мы ориентируемся на качество скорой помощи, и позиционируем себя как скорая врачебная помощь. Мы – не транспортировка до больницы. Все, что можно сделать у постели больного или в машине скорой помощи, мы это обеспечим. Это и лечение пациента, и реанимационные мероприятия. Для этого нужны высокопрофессиональные врачи и новейшее оборудование - то, что отличает нашу скорую помощь.

- Как вы распределяете бюджеты между направлениями?

- Бюджетирование - сложный, но налаженный процесс. На каждом подразделении есть свой операционный директор, и это не врач. И в этом тоже есть плюсы частной медицины, когда управление отведено управленцу с финансовой экспертизой. Бывают ситуации, когда приходит заведующий реанимацией и говорит: у нас сломался УЗИ, хотя у тебя в планах не было покупки аппарата за $100 тыс., ты хотел купить ЛОР-врачам новый микроскоп, который стоит таких же денег. Но ты понимаешь, что реанимация без нового аппарата УЗИ просто не вытянет. Поэтому принимают решения операционный директор и медицинский руководитель вместе.

- В начале нашего разговора вы говорили о том, что у вас нет роддома, но очень хочется. Что-то делаете в этом направлении?

- Когда мы говорим о хотелках, то сразу начинаем думать и о деньгах, где их взять и на что потратить. Мы наблюдаем беременных, у нас великолепная педиатрия, но нет родовспоможения. Поэтому нам нужен роддом, чтобы обеспечить замкнутый цикл.

Но, с другой стороны, у нас есть онкология, и без лучей полного цикла не происходит. Лечение гораздо важнее, чем такая новая услуга как роддом. Поэтому для нас сейчас актуален полный цикл в онкологии. Но от идеи с роддомом не отказываемся.

Мы были, остаемся, и, надеюсь, будем первыми в кардиохирургии, в мини-инвазивных операциях, но опять же таки, - это не полный цикл. Хочется всю кардиохирургию, хочется ставить стимуляторы, лечить аритмию. То есть, мы хотим создать отдельное мощное направление. Оно достаточно дорогое из-за оборудования, потому что каждый девайс стоит очень больших денег.

- Вы ставите стенты?

- Есть спрос и специалисты, поэтому мы начали ставить стенты. По большому счету мы ангиограф покупали не для стентирования, а для того, чтобы замкнулся цикл кардиохирургии, когда пациенту нужна коронарография. То есть этот аппарат нужен для диагностики, а не для лечения. К тому же этот аппарат позволяет делать еще и стентирование.

- Большой поток пациентов на стенты?

- Нет, мы пока не сильно эту услугу рекламируем, ждем открытия нового корпуса на Соломенке. В настоящее время усилия сосредоточены на продвижение миниинвазивной кардиохирургии. Тем более, что руководителя этого направления, профессора Александра Бабляка, знают, как кардиохирурга, который проводит операции. На сегодня его командой выполнено более 1000 операций на сердце в стенах "Добробут" и более 80% из них - миниинвазивным доступом.

- Вот мы проговорили с Вами 44 минуты, но ни разу про коронавирус не сказали. Как повлиял коронавирус на медицинский бизнес вообще и на бизнес "Добробута"?

- Скажу честно: если не про бизнес, а про врачей, то ты сразу понял с кем тебе по пути и можно идти в разведку. К сожалению, пускай таких врачей полпроцента, но были те люди, с которыми сразу же хотелось попрощаться, которые отказывались работать с этими пациентами. К счастью, есть врачи, которые шли туда помогать даже не по своей специализации, а санитаром, медбратом, кем угодно. COVID-19 отразился на человеческих отношениях, я лишний раз убедилась в тех людях, которые с тобой работают. Например, наша заведующая инфекционного стационара в Медгородке два с половиной месяца не выходила из больницы вообще. У нее дома тяжелобольная пожилая мама, она не могла домой принести инфекцию.

- Расскажите об организации работы инфекционного стационара. Есть мнение, что частным клиникам не интересно работать с инфекционными заболеваниями, но у вас такой стационар работал…

- В центре на Медгородке мы переоборудовали отделение под инфекционный стационар. Полностью перевезли оттуда наших неврологических больных в другие отделения, и все здание отдали для пациентов с COVID-19. К счастью, 6-я больница тоже была готова отдать это здание под COVID-19. Мы были готовы выделить под COVID-19 и корпус “Б” на Идзиковских, 3, мы и его переоборудовали, везде поставили шлюзы. Четно говоря, мы думали, что будет, наплыв еще больше и были готовы к такому сценарию - выделить 21 койку в центре на проспекте Любомира Гузара, 3, и 45 коек на Идзиковских.

- Сколько у вас было таких пациентов?

- Всего 68 человек мы госпитализировали. Крайне тяжелых, наверное, было человек 6.

- Летальные случаи были?

- У нас был один летальный случай в стационаре, но не от коронавируса. Это была женщина с коронавирусной патологией. Это жительница Львова, она приехала сюда на кардиологическую манипуляцию, протезирование клапана. У нее был инфекционный эндокардит, она задыхалась. У нас было и есть четкое правило – госпитализация в стационар только после компьютерной томографии и экспресс-теста. При госпитализации в кардиохирургию на КТ мы увидели матовые стекла, типичные для COVID-19, сделали ей тесты, выявили коронавирус. Было принято решение госпитализировать ее в инфекционный стационар. Через две недели у нее было уже два отрицательных ПЦР на COVID-19, мы ее лечили от пневмонии, но сердце с такой нагрузкой не справилось.

- Вы проводили тестирование у себя или в какой-то лаборатории?

- У нас есть лаборатория-партнер, в которой мы делаем очень много анализов. Мы также запустили ИФА-тесты, в том числе и быстрый ИФА-тест на иммуноглобулин М.

Вообще мы очень много тестируем сейчас. Но, я помню, как первые недели две были настоящие войны со всеми, даже с государственными лабораториями. Не все наши пациенты хотят обращаться в частную лабораторию, поэтому мы отправляли их в государственные лаборатории, но государственные центры отказывали им, мол "пусть идут к своему семейному врачу".

К тому же, в начале эпидемии был приказ Минздрава, который запрещал брать анализы у пациентов без клинических проявлений. Я понимаю, что они писали для себя, для государственных лабораторий, но получилось, что частные лаборатории не могли делать тесты. Такая возможность появилась уже по прошествии месяца.

- Во время эпидемии в общественном сознании сформировалось мнение, что главные больницы – это инфекционные, и все проблемы здравоохранения появились потому, что нет инфекционных больниц. Это так кажется, или такой перекос на самом деле есть?

- Сейчас COVID-19 озадачены не только в нашей стране. Но, нужно помнить, что инфаркты никуда не ушли, инсульты не ушли, ревматические заболевания не ушли. В стратегии реформирования системы здравоохранения не все было хорошо прописано по поводу инфекционных стационаров, здесь нужно было бить тревогу. Действительно, инфекционных стационаров должно быть достаточно. Мы рассматривали, строить ли нам инфекционный стационар. Но поняли, что загружен он будет, в лучшем случае, летом чуть-чуть, когда болеют энтеровирусными и ротавирусными инфекциями, гриппом - зимой. То есть, только четыре месяца в году эта клиника будет занята, что нецелесообразно для бизнеса.

В масштабах государства, действительно, инфекционных стационаров должно быть достаточное количество. Есть сугубо социальные вещи, которые государство обязано взять на себя. От слова "обязано" и никак по-другому. Насчет тубдиспансеров, опять же, их должно быть рациональное количество. Это не значит, что все нужно оставить как есть, но нужно конкретно в каждый приезжать и смотреть, реально ли это мертвые души или это пациенты, которые не могут дома находиться? Над этой проблемой должна работать огромная команда в масштабах государства. Но, однозначно, инфекционные клиники должны быть.

- Сколько вы оставите инфекционных коек в "Добробуте"?

- На сегодняшний день не оставили. Мы смотрим по загрузке нашего стационара. Вначале были полные стационары, потом мы выписывали, а новые пациенты не поступали. Мы закрыли стационар на Идзиковских. Потом закрыли и "ковидный" стационар в Медгородке. Пациентов не было, и мы приняли решение закрыть этот стационар с 1-го июня, отправив его на мойку. Сейчас наблюдаем за ситуацией в стране и Киеве - если будет опять большой всплеск заболеваемости, то, возможно, откроем вновь.

- То есть заявки вы получаете от госструктуры, Центра общественного здоровья или от пациентов?

- Заявки поступают к нам через контакт-центр и нашу неотложную помощь. Если такие заявки будут поступать, вероятнее всего, мы откроем стационар. Все зависит от спроса.

- Как врач, что вы думаете, закончилась у нас эпидемия или нет?

- Она не закончилась, она просто отошла, но чуть подрастет. Я не эпидемиолог, но, анализируя статистику, которая есть, я не верю во вторую сильную волну. Коллективного иммунитета из-за карантина у нас не будет - это однозначно. Кому интересно, могут сдать иммуноглобулин G для того, чтобы понимать, а есть ли у них вообще иммунитет к коронавирусу. Мне кажется, что мы очень достойно выдержали это в масштабах страны.

- "Добробут"- как компания - понес какие-то убытки из-за коронавируса?

- Конечно. После объявления режима карантина мы закрыли некоторые клиники, ограничили плановый прием, диагностику, стоматологические услуги и плановые операции. Вакцинацию мы проводили по графику, выделив для этих целей клинику на Татарке. Беременных принимали через отдельный вход медцентра на Оболони. Продолжали принимать вызовы врача домой и неотложной помощи. Но, самое главное, мы открыли полноценный "ковидный" стационар и сформировали эффективные алгоритмы его работы.

- Какие ограничения уже сняты (и сняты ли)?

- Сейчас полностью восстановили режим работы всех клиник с учетом инфекционного контроля.

- Как карантинные мероприятия отразились на работе медицинской сети "Добробут"? Насколько сократился поток пациентов, насколько сократилось количество медицинских манипуляций/операций, проводились ли плановые операции и т. д.?

- Количество консультаций снизилось почти на 60%. Мы принимали пациентов только с неотложными состояниями и проводили неотложные операции. По предварительным оценкам, мы недополучили около 50% запланированного дохода.

- Есть возможность наверстать это?

- По количеству обращений мы уже вышли на ту загрузку, которая была год назад. Если отложенный на время карантина спрос будет реализован в летние месяцы, то возможность такая появится.

- В "Добробуте" всегда много внимания уделяли образованию, подготовке специалистов. Насколько это направление актуально сейчас?

- Мы даже на карантине не прекращали обучать и обучаться. А в спокойное время стажировки, интернатура. У нас есть общая мечта - Медицинский университет "Добробут".

- Университетская клиника или медицинский университет?

- Медицинский университет, а возможно, и не только медицинский. Надо с чего-то начинать.

В декабре к нам в команду пришла работать Младена Качурец, и мы с ней запустили "Академию "Добробут". Ранее мы к этому вопросу подходили не системно. Мы обучали друг друга, собирали тематические школы. Теперь появился человек, который будет заниматься этим проектом. Младена пришла со своим опытом и новым видением проекта. На сегодняшний день у нас больше сорока интернов. Мы не обещаем, что возьмем их всех на работу, но мы обещаем, что предложим качественное образование в интернатуре.

У нас большой конкурс: если в прошлом году у нас было два-три человека на место, то сейчас 10. Мы отдаем предпочтение тем студентам, у кого есть сестринский опыт, мы не будем учить делать уколы. К нам интерны должны прийти сформированными личностями, понимать свою цель. У нас есть студенты, которые с четвертого курса приходят и бесплатно дежурят. Конечно же мы их возьмем на интернатуру, потому что они уже наши.

Мы начинаем этот образовательный проект с сотрудников, возможно, где-то через полгода будем приглашать на эти курсы и людей из вне. И когда поймем, что система налажена, то сможем эти услуги предоставлять и на внешний рынок.