Интервью

Рынок Украины слишком мал для запуска четвертого мобильного оператора – президент "Киевстара" Комаров

Вторая часть эксклюзивного интервью президента мобильного оператора "Киевстар" Александра Комарова агентству "Интерфакс-Украина"

- Есть мнение, что технологическая нейтральность подразумевает определенное уравнивание ставок по оплате за ресурс. Так ли это?

- Не совсем. В Европе у каждого спектрального диапазона в зависимости от технологии есть определенное ценообразование и стратегия развития этого диапазона. И мы тоже должны к этому прийти.

Я приведу вам пример: согласно украинскому плану развития радиочастотного ресурса, технология CDMA должна была быть выключена в 2016 году. Если бы это произошло, сейчас не было бы никаких вопросов. Мало того, государство еще бы заработало, выставив на конкурс освободившиеся радиочастоты. Но мы сейчас боремся за попытку сохранить устаревшую технологию связи. Зачем? Никому не понятно.

- У крупных CDMA операторов были планы по переходу на работу в технологию LTE. Как вы считаете, в Украине есть место для еще одного крупного мобильного оператора?

- Попытка создать еще одного LTE-оператора - это огромные инвестиции, вернуть которые на небольшом рынке будет практически невозможно. Относительно номинального ВВП доля мобильной связи в кошельке на уровне 0,5-0,7%, поэтому я не знаю, кто будет инвестировать в подобные проекты. Может ли такое быть? Наверное, может, но вероятность такого сценария невелика.

- Если им удастся запустить LTE-связь - будет ли вам интересен такой актив для последующей покупки?

- В этом случае могут возникнуть уже более интересные варианты. На рынке присутствуют операторы, которые жалуются на недостаток частот. Для них покупка стороннего актива с частотами - это еще одна возможность для развития. Можем ли это быть мы? Весь вопрос в нашей стратегии, которую определяет наш инвестиционный холдинг.

Но здесь стоит принять во внимание, что есть "Укртелеком" со своей дочерней компанией "ТриМоб", владеющей спектром в 2100 МГц, и этот актив намного интереснее, чем CDMA-операторы. Но он заблокирован государством.

- Как сейчас выглядит РЧР Украины, достаточно ли частот для трех крупных игроков?

- Список лицензий на радиочастоты, выданных НКРСИ различным компаниям, состоит из 7000 позиций. Радиочастотный ресурс Украины долгое время распределялся бессистемно - сказывалось отсутствие национальной стратегии развития новых технологий. В результате множество компаний приобрело лицензии на частоты и удерживает их с целью будущей перепродажи. Я понимаю все сложности, возникающие у НКРСИ при управлении этим хозяйством, которое сложилось за 28 лет независимости, да еще в основе которого лежит "советская" система распределения РЧР.

- И все же, кто должен свести воедино всю эту картинку, чтобы предложить наиболее грамотный вариант развития рынка?

- Сейчас за это отвечает НКРСИ. И роль регулятора во всех документах изо дня в день только растет. С другой стороны, есть также господин Федоров (вице-премьер - министр цифровой трансформации Украины Михаил Федоров - ИФ), и он – один из авторов законопроекта "О радиочастотном ресурсе", как и закона "Об электронных коммуникациях". Он прекрасно понимает, что без этого стратегической программы "Государство в смартфоне" просто не может быть.

Здесь мы видим следующую цепочку: есть инициатива президента, есть видение ее реализации профильным премьером, а дальше госрегулятор выстраивает стратегию, как именно должны развиваться технологии в Украине, в каком диапазоне продолжать покрывать территорию LTE-связью.

Я думаю, что если в ближайшее время будет проведена обещанная перепись населения, география населенных пунктов в нашей стране существенно изменится. Сейчас у нас есть только старые данные, которые не включают в себя демографические показатели, миграцию населения. И получается, что на карте населенный пункт есть, соответственно, в нем нужно включать связь. А по факту там два-три полуразвалившихся дома и ни одного жителя.

- Мы говорили о технологической части, но ведь есть еще и финансовая часть. Это все сопряжено с какими-то инвестициями, налоговыми вопросами. Как вы ощущаете себя в финансовом поле?

- Давайте начнем с базовых вещей. У нас за очень короткий промежуток времени - с 2015 по 2018 год - были запущены две современных технологии. Окупились ли они? Нет. Их срок окупаемости - в диапазоне от 8 до 10 лет в каждом из случаев. Да, это стимул для развития, но нам в любом случае необходимо упрочнять свое финансовое состояние.

Из позитивного - у нас появился новый источник доходов, мобильный трафик в 4G-сети который растет на 140% год к году. Но ни кейс 3G, ни кейс 4G все еще не окупились - совокупно за эти три года мы инвестировали около 25 млрд грн с учетом частотных платежей. Отрасль мобильной связи очень инвестиционноемкая. У нас так называемые "гигиенические инвестиции" - в лицензии, в расширение емкости - 12%. Для того, чтобы развиваться, необходимо инвестировать еще больше.

Поэтому, когда смотрят на экономику предприятий на уровне отчетов о прибыли и убытках, она прекрасна у всей "большой тройки" операторов. Но смотреть надо на так называемый net cash. Мы все смотрим на маржинальность до налогообложения, при этом в либеральной Грузии налогообложение операторов составляет 21%. А в Украине - 35%. Это очень много. Я могу сказать, что "Киевстар" сейчас платит более 50% всех налогов телеком-отрасли Украины.

- Рассчитывать на то, что отрасль бесплатно обеспечит связью все социальные учреждения в селах не стоит?

- Это утопия, и тот, кто будет выступать с подобными заявлениями, ведет нечестную игру. Здесь может быть реализован проект в сфере государственно-частного партнерства. Он может принять вид определенных налоговых послаблений, когда рынок освободят от налогов на определенную сумму, на которую операторы обязуются реализовать инвестиционную программу в рамках социальных обязательств государства. Есть вторая форма сотрудничества - это фонд социальных услуг. Вместо того чтобы платить устаревший налог на роскошь в нормальных странах реализован сбор в Фонд универсальных услуг, составляющий в среднем 1,5% от дохода операторов. И эти деньги тратятся государством на развитие инфраструктуры в удаленных населенных пунктах, часто в партнерстве с теми же операторами. То есть, у государства появляется бюджет, который оно на конкурсной основе перераспределяет между игроками рынка для решения тех задач, которые необходимы социальной сфере. И у этого фонда есть определенный список того, на что могут расходоваться эти средства как залог того, что они не растворятся в воздухе.

- Еще один финансовый вопрос, который сложно обойти, как вы видите тарифную политику рынка связи в следующем году?

- Сейчас я не могу точно сказать, какой мы видим тарифную политику 2020 года. Но мы уже видим то, что цены будут расти. В стране есть инфляция. Второй факт - это то, что у нас существенно растет нагрузка на сеть за счет роста потребления дата-услуг.

Для примера: та сеть, которую мы построили в Киеве и которой год назад было вполне достаточно, сегодня уже загружена до предела, и мы вынуждены ее достраивать, чтобы обеспечить пользователей необходимым качеством услуг.

Поэтому точно будет балансировка цен. И, скорее всего, она будет происходить в рамках портфеля тарифных предложений, чтобы каждый пользователь находил для себя лучшие возможности. Это может быть уменьшение пакетного объема услуг, сужение профиля предоставляемых услуг или возможность поменять услуги местами и платить только за голос, но не платить за данные. Мы планируем попробовать дать абонентам определенный набор инструментов, которые помогут балансировать свое потребление и, соответственно, свои расходы. Но по большому счету рыночный тренд не изменится.

Так что если весной следующего года цены не изменятся и при этом сохранится рост потребления мобильных услуг, можно начинать бить в колокола. Это значит, что количество жалоб на связь будет увеличиваться, заявленные операторами скорости начнут падать, у рынка начнутся вполне осязаемые проблемы.

А мы сейчас выбились где-то в середину списка среди европейских стран по предоставляемым скоростям. За полтора года покрыть 75% населения услугами LTE - это отраслевое достижение, потому что это огромный инфраструктурный проект. Мы строим сотни новых сайтов каждый год. Отрасль работает на полном ходу и активно питает рыночный рост экономики государства. Его особо никто не ценит, но это уже другая история.

Здесь также хочется отметить, что должна быть какая-то сопоставимая корреляция между ценностью, которую дает продукт, и его ценой. Оно, конечно же, субъективно. Но согласитесь, не может месяц пользования высокоскоростным интернетом, включающим в себя и аудио, и видеоконтент, стоить, как две порции кофе латте.

Мы совершили прорыв за этот год. Украина из третьего места с конца списка по уровню среднего чека за мобильную связь выбрались на 11-е место, опять-таки, мы говорим о самой дешевой связи в мире. Ведь в расходах населения связь занимает менее 1%, и это соотношение также не растет, потому что средние доходы населения растут примерно с той же скоростью. Потребление при этом вырастет на 140%.

- Вы упомянули возможное появление сугубо голосовых тарифов. Все-таки это случится?

- Мы сейчас думаем, как этим лучше управлять. Есть определенные рыночные модели. Справедливо будет сказать, что нам не очень интересен сугубо голосовой клиент. Нам интересно, чтобы наша база абонентов пользовалась всем спектром услуг, который мы предоставляем. Мы, возможно, в чем-то даже стимулируем людей к этим новым услугам.

Мы сейчас как раз находимся в процессе формирования обновленной тарифной линейки, потому пока что рано об этом говорить.

- Вы не боитесь, что в погоне за текучкой вы можете упустить что-то в развитии новых, более современных услуг? В создании дополненной стоимости ваших продуктов?

- Это очень долгий и непростой процесс. Сегодня лучший результат в мире - до 20% непрофильных доходов. Лучшие региональные примеры - 4-5% непрофильных доходов в портфеле дохода оператора. Украина от этого еще очень далеко. В том числе потому, что очень поздно запустили высокоскоростной доступ к мобильному интернету, и наш пользователь все еще не привык к дополнительным услугам.

Услуги связи - важная составляющая нашего бизнеса, и это направление будет развиваться. Я не вижу на горизонте "дисраптора", который мог бы изменить эту ситуацию, им пока даже не пахнет. Я больше верю в "дисраптора" с точки зрения оборудования - резкого удешевления стоимости оборудования, что снизит порог входа в индустрию и тогда, возможно, спайка CDMA/LTE получит какой-то потенциал.

- Вы владеете большим количеством данных о ваших пользователях. Как вы управляете ими?

- Вы абсолютно правы. BigData от 26 млн абонентов - это еще один наш серьезный актив. Он используется в двух направлениях, и в одном из них очень активно. Это автоматизированные услуги, офферы которых мы делаем нашим клиентам. Это работа в направлении личных предложений абонентам. Предложение именно вам лично, под ваш профиль пользования.

Когда мы делаем на базу в миллион пользователей, какое-то предложение с конверсией в 10%, это значит, что мы сделали 100 тыс. транзакций. И это очень достойный результат.

- Вице-премьер по цифровому развитию Михаил Федоров пообещал, что до конца года будет запущена услуга SmartID, которую планируется максимально мультиплицировать на все госуслуги (и не только). Вы запускали Mobile ID, банки реализовали систему BankID, сейчас нам обещают Smart ID… Как все эти системы коррелируют между собой и когда у украинцев появится возможность "в один клик" регистрироваться на всех ресурсах?

- Мы создали инструмент. Безусловно, этот инструмент должен быть комплиментарен к определенной экосистеме. Но это не наша ответственность - создавать экосистему. Мне очень нравится риторика государства на эту тему, и его готовность брать на себя ответственность в создании экосистемы, "государства в смартфоне". А дальше все системы идентификации и верификации должны быть комплиментарными к этой системе.

Мы с удовольствием поучаствуем в создании Smart ID. Для нас это все тот же вопрос вовлечения нашего клиента в общение с нами в каких-то вопросах, где он просто будет это ценить.

Так что можно сказать, что я доволен Mobile ID как продуктом, но недоволен результатами его развития. Тут пока нечем гордиться. Но мы будем им заниматься, инвестировать ресурс в развитие этого инструмента, чтобы он глубже проникал в экосистему, которую сейчас строит государство. И тогда, возможно, мы где-то и будем конкурировать за этот доступ другими инструментами верификации и идентификации.

Но тут важно понимать, что мы в первую очередь даем инструмент идентификации пользователя с возможностью подписи. BankID, например - это в первую очередь о верификации.

- Сейчас финрегулятор проводит активное обсуждение своей стратегии до 2025 года, говорит о финтехе… Какое место для себя вы видите на этом рынке?

- Мы очень активно участвуем в этих процессах. И, откровенно говоря, задача, которую я ставлю перед своей командой - определить, как именно меняется финансовый рынок Украины, и понять, какие возможности дают нам эти изменения. Мы должны понимать, куда нам идти и зачем в контексте той риторики изменения финрынка, которую нам озвучивают.

Мне кажется, что для нас это рыночная возможность, и мы будем пытаться ее использовать.

У нас до 100 тыс. абонентов в месяц пользуется новыми финуслугами. Это значит, что 100 тыс. людей готовы оплачивать различные услуги с мобильного счета. И мы будем развивать все возможности этой услуги.

Да, это очень сложный и низкомаржинальный рынок. Мы можем говорить о десятых долях процента дохода оператора с одной транзакции. Но это очень масштабный рынок, который, кроме всего прочего, дает высокое вовлечение клиента. Если наш абонент два раза в день заплатит со своего счета за проезд в маршрутке, он наш.

I часть интервью

Реклама
Реклама

ЕЩЕ ПО ТЕМЕ

ПОСЛЕДНЕЕ