Эксклюзивное интервью члена парламентского комитета по вопросам здравоохранения, заместителя руководителя фракции БПП Сергея Березенко

Часто спрашивают: "Зачем нужна медреформа? Давайте сделаем страховую медицину". Почему нельзя просто ввести страховую медицину?

Во-первых, никто не говорит, что в Украине нельзя ввести страховую медицину. Суть реформы не в отказе от страховой медицины, а в том, что мы должны справедливо и эффективно распределить бюджетный ресурс, который сегодня есть и который будет увеличиваться. В законопроекте №6327 предусмотрено, что на медицину будет выделяться не менее 5% ВВП.

Сегодня мы живем по старой советской системе Семашко, которая в нынешних условиях не способна эффективно работать. Исходя из среднего количества населения, МОЗом рассчитывалось, сколько нужно стационарных коек. Строились огромные больницы. Они отапливались и содержались за счет централизованного государственного бюджета. Все это сегодня сохранилось, и мы оплачиваем эти койки, не обращая внимания на то, используются они или нет. Это около 80 млрд грн в год.

Главные врачи не заинтересованы в сокращении койко-мест, хотя они в таком количестве и не нужны: чем больше койко-мест, тем больше денег на больницу. Вот и вся логика того, как работает сейчас здравоохранение. Мы же говорим: давайте прекратим финансировать эту ущербную систему, давайте финансировать услуги, непосредственно лечение. Если оно будет требовать такое количество коек, то больница сама примет решение их оставить.

И когда мы будем платить за медицинскую услугу, которая будет иметь конкретную стоимость, мы приблизимся к страховой медицине.

 

Это приведет к сокращению медиков?

Нет. Возможно, будет сокращение чиновников департаментов здравоохранения. Но врачи все останутся, так как больницы не будут закрываться. А потребность в медиках в Украине огромная.

 

Давайте уточним: кто будет платить за медицинские услуги?

За медицинскую услугу будет платить государство. Из тех денег, которые есть сегодня в виде медицинской субвенции. Она будет разделена на первичное звено - семейных врачей, на вторичную и третичную медпомощь. Деньги будут платиться за конкретные медицинские услуги.

Любые платные услуги, в том числе сооплата, нарушают Конституцию Украины. Законопроект №6327 (в отличие от законопроекта №7065 авторства Олега Мусия и других депутатов), не предусматривает сооплаты. В нем сказано, что из бюджета будет оплачено все, что входит в государственную программу медгарантий: и первичная, и вторичная, и третичная медпомощь.

На сегодняшний день финансирование медицины пока ограничено определенным бюджетом. Поэтому, в первую очередь, будут оплачиваться жизненно важные медуслуги и лечение. Далее. Когда бюджет будет расти, и возможности финансирования медицины будут расширяться, государство будет выделять средства на новые медицинские услуги и программы, предложенные Кабинетом министров. Причем существующие медуслуги в полном объеме будут сохранены. Сегодня медицинская система выглядит как сито. Можно "влить" туда 100 млрд грн, но этого все равно будет мало.

Когда мы будем платить за каждую оказанную услугу, то все что нужно сделать государству, или Минздраву - это проверить действительно ли эта услуга была оказана. Как это сделать, когда это миллионы услуг предоставляемых по Украине? Безусловно, никто не может проверить каждую больницу, но каждое медучреждение за период существования имеет статистику, сколько больных гриппом обратились в больницу, или сколько операций по удалению аппендицита было проведено, и так далее. Информация о работе медучреждений будет заходить в одну электронную систему, в которой можно отследить, что в такой-то больнице такой-то гражданин получил такие-то услуги…

 

Это система электронного здравоохранения eHealth?

Да. На сегодня eHealth разрабатывается Минздравом. И когда у кого-то возникнет желание приписать то или иное количество операций ли оказанных медуслуг, чтобы получить больше денег, система этого не допустит. В эту клинику выедет комиссия с проверкой. Если откроется жульничество, которое привело к потерям бюджета, это будет основанием для потери лицензии, и обращения в правоохранительные органы. Этим будет заниматься единый государственный орган, в нашем случае - Национальная служба здоровья.

 

Национальную службу здоровья называют коррупционным монстром, именно за то, что это центральный орган

Национальную службу здоровья называют коррупционным монстром из-за непонимания принципов ее работы. Это примерно то же, что называть коррупционным монстром Пенсионный фонд Украины.

Если мы говорим, что государство напрямую должно оплачивать медуслугу, то казначейство не сможет оценить ее качество, не имея в своей структуре медицинских специалистов. Нужен соответствующий исполнительный орган, определенный для этого Кабинетом министров. В данном случае, это Нацслужба здоровья.

 

Почему не Минздрав?

Потому что очень важно, чтобы Министерство здравоохранения занималось разработкой методологии, а не распределяло деньги. Минздрав всегда обвиняли в коррупции, с того момента как они начали самостоятельно проводить тендерные закупки.

 

Теперь службу будут обвинять ...

Почему не обвиняют в необъективности областные советы, которые голосуют, чтобы в одну больницу выделить, например, 50 млн грн, а в другую - 2 млн грн? Какой логикой руководствуются депутаты? Очевидно, деньги выделяются туда, где кто-то из врачей является депутатом областного совета.

Если мы изменим систему финансирования больниц, тогда они не будут зависеть от субъективного фактора при распределении бюджетных средств. Мы говорим не о централизации средств в Нацслужбе здоровья, мы говорим о еще большей децентрализации. Сегодня государство передает средства местным советам, а те передают их в медицинские учреждения. А медреформа предлагает обойти даже местные органы власти и давать деньги напрямую больницам.

Больница становится отдельным юридическим лицом, или коммунальным предприятием, которое будет получать средства и генерировать их на своих счетах. Нацслужбу здоровья можно было бы обвинять в коррупции, если бы она имела право назначать главных врачей. Тогда бы цикл замкнулся: назначают своего врача, передают туда средства и могут играть в какую-то коррупционную игру. Но руководители больниц будут назначаться мэрами и исполкомами городов, которые при этом не будут напрямую распределять медицинскую субвенцию.

 

Ваши оппоненты говорят, что государство сначала дало медицинскую субвенцию, а теперь хочет ее забрать?

Нет, государство дает ее напрямую больнице, в виде оплаты за оказанную медицинскую услугу. Мы хотим сделать так, чтобы деньги шли за пациентом, а не за стенами. Согласно закону об автономизации медицинских учреждений, который вступил в силу в октябре этого года, мы сделали уникальную вещь - дали право больнице определять свое штатное расписание, определять должностные оклады.

 

Не будет ли постоянного дефицита средств, как сегодня, когда не хватает денег на зарплаты медикам?

Денег будет хватать. И неиспользованные средства больницы не будут возвращать в государственный или местный бюджет, как они сейчас вынуждены делать ежегодно. Что это дает? Больницы смогут, например, закупить дорогостоящее медицинское оборудование, оплачивая его частями. Компании-производители будут принимать разовый платеж в размере 30% стоимости оборудования и равными платежами получать остаток суммы, следующие 15-20 лет, зная, что в больнице есть постоянный приток средств.

Больницы будут покупать новое современное оборудование, так как под это оборудование всегда будут пациенты и оплаченные государством медуслуги. Это дает возможность больницам, будучи коммунальными предприятиями, стать самостоятельным игроками и конкурировать среди других медицинских учреждений.

 

Не так давно Минздрав разрешил применять в Украине международные протоколы лечения.  Кто будет их адаптировать для Украины?

Это те задачи, которые должно решать правительство. Минздрав не должен заниматься тем, что распределяет средства, он должен переводить международные протоколы лечения, внедрять новые методики, готовить врачей, контролировать лицензии врачей и их профпригодность.

Я убежден, что система сама себя будет совершенствовать, но только тогда, когда средства следуют за пациентом, и все пациенты получают одинаково качественную услугу. И не важно, депутат это, бизнесмен или пенсионер. Если пенсионер пойдет в районную больницу, то эта больница получит соответствующую оплату за его лечение из госбюджета. А бизнесмен, например, не захочет лечиться в районный больнице и пойдет в частную клинику, тогда эта клиника получит такую же сумму за своего пациента, плюс дополнительный тариф за обращение в негосударственную частную клинику.

 

Какие сроки внедрения реформы предусмотрены законопроектом?

Все, что касается вторичной и третичной медпомощи, обязательно будет только вводиться с 1 января 2020 года. То есть у нас есть еще 2,5 года, чтобы адаптировать потихоньку больницы, протоколы, запустить систему eHealth. Я уверен, что за два года боле 90% медицинских учреждений будут готовы к этим изменениям.

Первичное звено, или система семейных врачей, согласно законопроекту, запустятся с 1 января 2018 года. На это уже заложено в проекте госбюджета около 13,3 млрд грн, мы обратились с предложением в бюджетный комитет увеличить эту сумму до необходимых 14 млрд грн.

 

А если не проголосуют за законопроект?

Тогда придется вносить кардинальные изменения в проект закона о госбюджете на 2018 год во втором чтении.

 

Для многих остается непонятным, как будут функционировать семейные врачи, первичное звено ...

Семейный врач, или врач-педиатр будут подписывать уникальный контракт с каждым пациентом, который решит с ним сотрудничать. Врач должен убедить пациента, что он для него оптимальный выбор. МОЗ планирует что каждый врач сможет обслужить до 2 тыс. пациентов, и за сопровождение каждого в бюджете-2018 заложено 370 грн в год. Если это перемножить цифры то получается, что семейный врач получит 740 тыс. в год для ведения своей практики.

 

Но в эту цифру входит и оплата медсестре, и оплата коммуналки, и лекарства?

Да. Но если, например, есть амбулатория на 4 тыс. жителей и в ней будут два врача, то средств будет вдвое больше, около 1,5 млн грн. Это около 110 тыс. грн на амбулаторию в месяц. На эти деньги можно найти фельдшера, санитарку, медсестру. Получается, что зарплата врача составит около 20-23 тыс. грн, медсестры – около 8 тыс. грн. Думаю, что выпускник медицинского вуза из сельской местности будет заинтересован вернуться в свое село, чтобы работать семейным врачом с таким вознаграждением, учитывая, что сейчас он зарабатывает чуть больше 3200 грн.

 

Расскажите, пожалуйста, о законопроекте о сельской медицине, который подан в парламент президентом.

Этот закон, в частности, предусматривает строительство сельских амбулаторий. Для этого в бюджете-2017 уже заложено 4 млрд грн и плюс 1 млрд грн на следующий год. За эти деньги можно построить около 4 тыс. современных амбулаторий по Украине по единому проекту, разработанному Министерством регионального развития. Амбулатории будут строиться совместно с территориальными общинами.

 

Кто будет распределять эти средства, и решать, кто будет генподрядчиком строительства амбулаторий?

Эти деньги пойдут на общины, или государственные администрации, которые будут подавать заявки. Насколько я знаю, единого подрядчика не будет, будет типовой проект с четко определенной сметой. Кстати, это будет сигналом для отечественных строителей: открывайте производство, используйте международный опыт и пожалуйста, стройте в своих регионах типовые амбулатории. На самом деле не важно, кто построит. Важно чтобы было качественно.

 

А те амбулатории, которые есть, их будут сносить?

Территориальные общины решат, сносить их или оставлять. Я считаю, что их надо закрыть: в 80% - это старые домики времен второй мировой войны, где течет крыша и антисанитария. При новых амбулаториях будет предусмотрено жилье для семейного врача, который приехал из другого региона.

Проекты новых амбулаторий уже разрабатываются Минрегионом при участии Минздрава. Кроме амбулаторий законопроект о сельской медицине предусматривает закупку оборудования для организации телемедицины (дистанционной диагностики). В половине стран мира это давно работает. Например, в Канаде говорят, что если бы у них не было телемедицины, то они бы попросту не знали, что делать с пациентами в отдаленных районах, ведь там расстояние между селами зачастую более 100 миль.

 

Не во всех украинских селах есть интернет ...

Мы ставим амбициозную цель, и она предполагает не только строительство амбулаторий, но и строительство дорог, проведение широкополосного интернета, который можно будет использовать не только для медицины, но и для почты, для школы, и для каждого жителя села.

 

Закон о сельской медицине будет идти в пакете с 6327?

Я надеюсь, что он будет рассмотрен в комитете во вторник на следующей неделе, он уже стоит в повестке дня. И надеюсь, что в четверг на следующей пленарной неделе он будет вынесен на голосование в первом чтении, тогда же, когда законопроект №6327 будет голосоваться в целом. Думаю, что законопроект о сельской медицине будет проголосован во втором чтении с поправками и замечаниями в течение месяца.

 

Когда будет голосоваться депутатский законопроект № 7065?

Этот законопроект - попытка ряда народных депутатов затянуть реформу. Ровно полгода мы работаем с проектом №6327, рассмотрели 886 поправок, были сотни встреч, рабочих групп. Если мы сейчас его отбросим и не заложим в бюджет денег на 2018 год, то мы заговорим процесс и никогда ничего в здравоохранении не изменим. Такой роскоши себе позволить нельзя, поэтому будем бороться до последнего, чтобы неизбежные реформы начались. И не важно, кто дальше возглавит Минздрав. Кто бы ни пришел, он уже не сможет развернуть процесс в обратную сторону.

 

Останется ли во главе Минздрава Уляна Супрун если 6327 не проголосуют?

Я бы не привязывал Уляну Супрун к медицинской реформе как ее неотъемлемую часть. Самое главное, что и она такого же мнения. В.о. министра стремится к самому факту изменения системы существовавшей у нас десятилетиями. Если мы запустим этот процесс, останется Супрун министром или нет, она и команда, которая занималась разработкой медреформы - войдут в историю. Потому что точка невозврата будет пройдена.

История показывает, что людей, которые внедряют кардинальные реформы по настоящему, начинают ценить только спустя годы после отставки.