Интервью президента ассоциации "Производители лекарств Украины" Петра Багрия агентству "Интерфакс-Украина" Вопрос: Как украинские фармпроизводители оценивают введение системы закупок через международные организации? Ответ: Вначале мы не увидели рисков, но в настоящее время мы не высказываем восторга, так как не имеем ответов на целый ряд важных вопросов. Фарминдустрия Украины, которая заплатила в бюджет больше всех налогов в расчете на одного работающего сотрудника, сегодня оказалась отстранена от участия в закупках, которые передаются международным организациям. Вопрос: Вы ожидаете, что при международных закупках тендеры будут проведены хуже, чем в прошлые годы? Ответ: Мы не говорим, что будет плохо, мы говорим о том, что процедура должна быть понятной и прозрачной, без ограничений. Самое главное, о чем говорит отечественная фармотрасль, и что ее тревожит: мы хотим принимать участие в прозрачном конкурсе и в прозрачных тендерах. Но вместо того, чтобы дать нам такую возможность, нам говорят, что мы должны пройти процедуру преквалификации ВОЗ, а ведь ни одно отечественное предприятие не преквалифицировано ВОЗ, а значит, отечественные компании автоматически исключаются из процесса. Вопрос: Приходилось слышать оценки, что отечественные предприятия не хотели проходить преквалификацию ВОЗ, что им это было не интересно… Ответ: Что значит – не хотели? Прежде всего, нужно понимать, что украинские фармпроизводители сегодня имеют более высокую оценку, чем преквалификация ВОЗ – они имеют сертификаты GMP. А правила GMP у нас полностью гармонизированы с Евросоюзом. Я не думаю, что у нас в стране найдется много примеров, где целые отрасли производят свою продукцию по стандартам ЕС. Фармпромышленность именно такой прекрасный пример. Кстати сказать, именно наша ассоциация сыграла ключевую роль в том, чтобы пациенты нашей страны имели доступ к качественным лекарствам, поскольку именно мы сделали все возможное и не возможное для того, чтобы правила GMP ЕС стали стандартами в нашей стране. Во всем мире этого сертификата достаточно, чтобы продавать свою продукцию где угодно. И подтверждением тому является тот факт, что украинские препараты поставляются в 62 страны мира, почти 20% украинских лекарств идет на экспорт и этот экспорт растет с каждым годом на 15%. Разве это не доказательство качества, эффективности и безопасности наших лекарств. Повторяю: их сегодня выбирают пациенты 62 стран мира. Это с одной стороны. А с другой стороны - нет сегодня в Украине другой такой отрасли, которая демонстрирует такой прогресс в развитии, в приросте экспорта и платит налоги в среднем 116 тыс. грн с каждого рабочего места. Задача страны - делать все возможное для успешного развития собственной фармацевтической промышленности! Что касается процедур преквалификации ВОЗ, то они были внедрены для стран третьего мира. Как правило, эту процедуру проходят производители из стран юго-восточной Азии для поставок в Африку. При таких поставках тоже предъявляется требование к качеству препаратов, и ВОЗ с помощью своей процедуры преквалификации гарантирует качество препаратов, которые ВОЗ поставляет в рамках своих гуманитарных миссий в страны третьего мира. Формально, в Украине этой процедуры нет, она не предусмотрена украинским законодательством, поэтому украинские компании не проходили преквалификацию. Я уверен, что украинские фармзаводы прошли бы такую процедуру, если бы у них было на это время. Отечественная фармпромышленность попала в ситуацию, когда у нее есть препараты, которые она успешно продает как у себя в стране, так и на других рынках, в том числе Евросоюза, а теперь нам говорят: хотите дальше продавать свои продукты своему государству - пройдите процедуру преквалификации ВОЗ, потратьте на это огромные деньги и время. Мы говорим, что наши продукты продаются в Европе и мы, и вы это знаете. Нет! У нас процедуры, мы заботимся о пациентах. Может, мы и хлеб у себя будем покупать только преквалифицированый ВОЗ, ведь правильное питание это залог здоровья пациентов!? Вопрос: А кто должен был сделать такое исключение? Ответ: Требования к производителям разрабатывал Минздрав. На днях мы встречались с миссией ВОЗ, представители которой сказали, что они не выдвигали требований преквалификации, что они понимают наши обстоятельства и наши аргументы. Миссия ВОЗ подтвердила, что требования преквалификации – это требование нашего Минздрава, которое было заложено в перечне лекарств, которые Минздрав передавал международным организациям для закупки, и к которым прописывал требования. Вопрос: В законе о международных закупках закреплено, что эти закупки должны проводиться по процедурам международных организаций... Ответ: Процедура закупки и требования к участникам это разные понятия. Мы готовы следовать процедуре закупки международной организации. Позвольте нам это сделать, исключив дискриминационные требования. Вопрос: Кому-то официально отказали? Ответ: В настоящее время торгов еще не было, поэтому пока говорить об официальном отказе рано, но во время рабочих встреч нам сказали, что у нас нет преквалификации ВОЗ, поэтому ничего нельзя сделать. Вопрос: На одной из последних публичных встреч представителей международных организаций с представителями фармобщественности в Минздраве, международные организации говорили, что готовы идти на какие-то уступки и просят подавать заявки, что для них главное цена. На что представитель одной из отечественных фармкомпаний, хотя они официально этого не подтвердили, сказал, что эта компания три года назад пыталась получить преквалификацию ВОЗ, но ВОЗ не ответил на заявку. В результате, по словам представителя отечественной фармкомпании, противотуберкулезные препараты, которые Минздрав всегда закупал у этой компании, при закупках через международные организации обойдутся бюджету в разы дороже. Ответ: Согласно процедурам международных организаций, прежде всего, проводится преквалификация участников, и потом сравнение цены. Если следовать тому, что говорили на встрече, то получается, что они должны нарушить собственные правила, а это уже элемент коррупции, и на них подадут в суд компании, прошедшие преквалификацию. Мне трудно комментировать цены на отдельные препараты от отдельных поставщиков. Реальные цены закупок покажут только реальные торги. Практика показывает, что в предыдущие годы цены у международных организаций, мягко говоря, не всегда были ниже, чем у МОЗ. Хочется верить, что в 2015 году международные организации купят дешевле. Вопрос: Почему отечественные фармпроизводители говорят об этом только сейчас, почему не предупреждали о такой опасности в начале процесса, когда еще готовились подзаконные акты? Ответ: Мы дискутировали, и мы не возражали против того, что к закупкам будут привлечены серьезные международные институции с опытом. Но когда мы увидели, что в требованиях к участникам торгов жестко выписано наличие преквалификациии ВОЗ для отечественных препаратов, мы заговорили об этом открыто и громко. Особенно, когда стало понятно, что требование преквалификации выдвинули не международные организации, а наш украинский Минздрав, мы сразу отреагировали - есть обращение к президенту, премьер-министру. С точки зрения бизнеса, международные организации, возможно, смогут через госзакупки завести в Украину некоторые очень дешевые препараты, чтобы забрать этот рынок, как это произошло с вакцинами - сегодня вакцин украинского производства просто нет, а импортные становятся все дороже. Вопрос: Но ведь это произошло не сейчас, а несколько лет назад…. Ответ: Началось несколько лет назад и продолжает разрушаться и сегодня. Поэтому нельзя разрушать дальше то, что осталось и развивается. Фактически, вместо господдержки нас, производителей обвиняют, в том, что препараты дорогие, что мы получаем сверхдоходы и все время ссылаются на цивилизованные страны. При этом никто не говорит, что во всем цивилизованном мире государство стимулирует развитие фармотрасли через реимбурсацию, страховую медицину, другие механизмы. Такая уважаемая во всем мире организация как Мировой банк, проводя торги в рамках своих проектов по всему миру, среди прочих цивилизованных требований к участникам торгов, также требует стимулирования развития собственных экономик стран, где эти торги проводятся. Другими словами, предусмотрены преференции для локальных производителей. Эти преференции составляют до 15% стоимости. И именно, эти преференции служат, в том числе, фактором, стимулирующим развитие локального производства, притоку инвестиций в страну, доступу к новым технологиям, созданию рабочих мест, увеличению налоговых поступлений, и потом уже увеличению средств на финансирование, в том числе, и здравоохранения. А в данном случае Минздрав пишет дискриминационные требования к собственным производителям! Скажите, кто после этого придет к нам с инвестициями, с новыми технологиями, откуда возьмутся рабочие места? Как в таких условиях реализовывать политику импортозамещения, улучшать внешнеторговое сальдо? А ведь лекарственные препараты это вторая по величине (после газа) статья импорта для нашей страны. Уверен, что отечественная фармотрасль готова существенно уменьшить эту зависимость! Вопрос: Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию вокруг реимбурсации инсулинов, которая должна быть внедрена с 2016 года. Диабетические пациентские организации говорят, что в нормативных актах, которые будут сопровождать реимбурсацию, закреплено, что впервые выявленному пациенту будут назначать только отечественный инсулин, независимо от того, подойдет он ему или нет. Пациентские организации считают, что это нарушает права пациентов и лоббирует отечественную фарминдустрию. Ответ: Фактически, нет отечественного и неотечественного инсулина. Например, одна международная компания производит инсулин на украинском заводе. Это отечественный инсулин или импортный? Если в нормативном документе Минздрава записано, что при выписке рецептов нужно отдавать предпочтение отечественным препаратам, на мой взгляд, это правильно. Если препарат некачественный, то государство просто не должно его регистрировать. Я, например, когда прихожу в аптеку, отдают предпочтение отечественному препарату. Во- первых он дешевле, во-вторых, я точно знаю, что все наши фармацевтические лидеры делают качественные препараты. Один из наших отечественных производителей сегодня продает свой рентген-контрастный препарат в Европе, и его там покупают, в отличие от, наших, государственных больниц, где отдают предпочтению немецкому препарату, который дороже в разы. Если речь идет о государственных деньгах, то нужно помнить, какими средствами может располагать государство, и какой уровень помощи оно способно обеспечить своим гражданам? Сначала государство должно дать необходимый уровень помощи всем без исключения гражданам, и только потом, говорить о каких-то экстра-услугах. Но сначала всем равный минимально необходимый доступ! Например, если говорить об инсулине, то нужно понимать, что только 5% пациентов используют очень дорогой аналоговый инсулин, но из 600 млн грн, которые выделяются на инсулины вообще, на аналоговый тратится 35% бюджета. При этом в стране есть люди, которые не получают даже самый простой инсулин! Это нормально? Вопрос: Но аналоговый инсулин пациенты оценивают выше. Говорят, что, принимая его, они лучше себя чувствуют... Ответ: Возможно, именно поэтому нам нужна система реимбурсации, которая развита в цивилизованных странах, предусматривающая возможность доплаты пациентом за препарат, который больше нравится, из своего кармана. Но пациенты должны понимать, что если государство дает им за счет госбюджета препараты, пациенты также обязаны выполнять требования государства. В той же Германии, если человек с избыточным весом и получающий бесплатный инсулин не выполнит предписание врача за месяц снизить вес, он теряет право на бесплатный инсулин, потому, что инсулин для него оплачивают налогоплательщики. Вопрос: Если вернуться к преквалификации: почему отечественные фармпроизводители не сказали, что готовы пройти преквалификацию своих продуктов, если эти продукты действительно качественные? Ответ: Украинские фармпроизводители достаточно открыто заявили о том что они готовы инвестировать временные и финансовые ресурсы для того чтобы получить преквалификацию ВОЗ. Они это сделают, и их не пугают какие-то дополнительные требования. Единственное, о чем они заявляют достаточно категорически, это о том, что для этого им нужно время – до закупок 2015 года они не успеют в любом случае, даже по процедуре. Если бы мы знали об этом, то подготовились бы заранее. Мы считаем, что требования преквалификации ВОЗ к отечественному производителю - это давление и дискриминация, и что правительство и Минздрав не должны были этого допускать. Никто не ожидал, что передача закупок международным организациям и выведение их из сферы Минздрава на деле обернется такими последствиями для отечественной фармотрасли. Вопрос: Когда приняли закон о международных закупках, почему отечественная фарма не дискутировала и не говорила об этих проблемах? Ответ: Мы пытались высказать свои мнения, но нас не услышали. В Минздраве вам расскажут, что мы – фарммафия, и что фарммафия выступает против международных закупок. Еще раз повторяю, мы не возражали против передачи закупок, мы выступаем за прозрачные процессы. Опять-таки, не понятен вопрос оплаты стоимости услуг международных организаций, которые будут закупать. К примеру, препараты украинского производства Минздрав мог вообще закупить напрямую вообще без всяких наценок. Точно также, без наценок Минздрав мог бы купить инновационные или оригинальные препараты напрямую у их производителей, проведя с ними переговоры и добившись приемлемой цены. Доля таких препаратов в закупках Минздрава составляет не менее 1 млрд грн, и закупка напрямую у производителей позволила б сэкономить на комиссии для международных компаний, а в этом случае это минимум 50 млн грн. Разве это не повод задуматься?! Вопрос: Как вы оцениваете национальные закупки, которые в 2015 году проводил Минздрав без участия международных организаций? Ответ: Я не увидел в этих торгах никаких проблем. Эти закупки четко показали, что внутри Минздрава нет никаких кулуарных договоренностей, что сегодня все прозрачно и открыто: выиграл - выиграл, проиграл - проиграл. И что самое главное по результатам этих торгов пациенты страны уже начали получать препараты! На наш взгляд, если хотели сделать процесс госзакупок более прозрачным, даже с участием международных организаций, нужно было просто дать им возможность участвовать в открытом конкурсе, упростить систему, ограничить перечень документов единственным – банковской гарантией. Сегодня мы видим, что для участия в закупках нужно предоставить много документов, и что нужно соблюдать формальные признаки, по которым, фактически, уберут много игроков. Вопрос: Сегодня очень широко обсуждается тема дефицита препаратов для лечения гемофилии. Они закупаются централизовано. Почему, например, АПЛУ не может добиться, чтобы препараты, которых не хватает при госзакупках, присутствовали на розничном рынке, и их можно было купить в рознице? Ответ: В настоящее время препараты для лечения гемофилии производятся в Украине, и украинский производитель, конечно, захочет принимать участие в госзакупках, и это также дополнительная гарантия того, что эти препараты появятся и в аптечной сети. Тем более, что украинские пациенты прекрасно понимают, что в Украине очень хорошая цена на гемофильные препараты. В нынешних кризисных условиях тем более не логично платить 5% комиссии международным организациям, если можно было бы получать препарат напрямую от производителей. Вопрос: Вы все-таки скептически настроены в отношении международных закупок? Ответ: Я не настроен скептически, у нас просто есть ряд вопросов. Во-первых, мы не видели публичной процедуры отбора международных организаций. Во-вторых, мы не понимаем размер их комиссии, не знаем, сколько препаратов можно будет закупить на выделенные деньги, хотя при этом некоторые международные организации уже получили предоплату. Есть вопросы по номенклатуре закупок и опасения, что и в 2015 году в этом направлении ничего не поменялось, даже более того стало значительно хуже! Если раньше перечень препаратов определяли главные специалисты Минздрава, и по каждой программе была своя рабочая группа, и была хоть какая то ответственность, то сегодня есть одна рабочая группа, которая состоит из людей, которые вообще не понимают, что они покупают – один врач не может специалистом и в туберкулезе, и в онкологии и в СПИДе. Вопрос: Почему АПЛУ не выступит с заявлениями о том, что номенклатура сформирована некорректно? Ответ: Мы выступаем и открыто говорим обо всех проблемах. И наша ассоциация уже несколько лет выступает и говорит о немедленном введении в действие стандартов лечения и формуляров и что самое важное неукоснительное их соблюдение. Тогда и номенклатуры закупок на всех уровнях будут формироваться правильно и прозрачно, и пациенты будут получать качественное лечение, и врачи будут защищены от необоснованных обвинений в свой адрес. Кстати интересы производителей будут тоже учтены, так как они четко будут видеть перспективы рынка лекарственных препаратов и строить долгосрочные производственные программы. Но самое главное - выиграет система здравоохранения и пациент. А сегодня номенклатура, правила игры меняются постоянно, мы тоже не молчим! И когда нас из-за требования преквалификации начали исключать из торгов, мы решили, что будем и об этом говорить. Мы хотим принять участие в закупках за средства бюджета, ведь мы этот бюджет наполняем. Только пять предприятий ассоциации, на которых работает почти 6400 человек, платят более 740 млн грн налогов. Я считаю, что мы достойны того, чтобы иметь равные возможности в госзакупках, не говоря о том, что многие страны делают преференции для своих производителей. Поэтому мы планируем провести совещание фармпроизводителей, и обратиться к руководителям страны с требованиями обеспечить отечественной фарминдустрии возможность участия в госзакупках. Нужно понимать, что украинская фарма борется не за 5% рынка, именно такова доля государственных закупок в общем рынке лекарственных препаратов в Украине, а за шесть тысячработающих в отрасли человек и их семьи. Госзакупки, с точки зрения развития и перспектив здравоохранения, ничего не решают, но с точки зрения перспективы развития отечественного фармпроизводства – это ключевой момент. Они должны служить, в том числе, и сигналом потенциальным инвесторам идти в нашу страну, внедрять здесь новые технологии, создавать рабочие места, потому что в Украине это выгодно и для Украины это выгодно. Более того мы должны добиваться того, чтобы локальные фармкомпании должны иметь преференции, и это нормальная практика. Мы просим встречи с премьер-министром, мы скажем, что хотим на равных участвовать в торгах, и просим внести соответствующие изменения в законодательство. Вопрос: Что будет, если к моменту такой встречи с руководством страны уже будут проведены торги? Ответ: Мы живем в цивилизованном государстве и надеемся на то, что нас услышат. Мы категорически против того, чтобы пострадали пациенты. Поэтому сегодня мы поставляем много препаратов в качестве гуманитарной помощи, в частности, обеспечиваем население страны препаратами, которые сами не производим. Например, препараты для лечения гемофилии, в том числе у детей. Понимаем, что страна переживает не лучшие времена. Но с другой стороны на счетах Минздрава есть средства, почему должны умирать наши граждане?! Вопрос: А если препараты, которые закупят международные организации, все-таки окажутся дешевле? Ответ: Дешевле каких? Отечественных? Все может быть. Допустите сначала участие украинских фармацевтов в торгах, а потом посмотрим, что дешевле, и что дороже. Мы не возражаем против прозрачных закупок лекарств по низким ценам, тем более что международные организации заявляют о высоких требованиях к качеству. Таких высоких, что поставили вне игры целую отрасль страны, кстати, лучшую в Украине.