Юрий Таций, заместитель директора Департамента градостроительства и архитектуры Киевской городской государственной администрации

 

Кто выдавал разрешения и контролировал строительство более ста лет назад

Время от времени стоит оглядываться в прошлое, чтобы лучше понимать современность. Пользуясь этим дельным советом, расскажу, как строили в старом дореволюционном Киеве начала ХХ века. А именно, какой была разрешительная система в сфере строительства, помогала ли она избежать строительных скандалов и поддерживать гармонию в градостроительстве.

Первое, что бросается в глаза – это существенный уровень децентрализации в отношении гражданского строительства. В каждой губернии действовало так называемое губернское правление, а при нем – строительное отделение, которое и предоставляло разрешения на стройработы.

Заказчик строительства должен был подать в строительное отделение заявление, проект с чертежами и смету. Каждый пакет документов рассматривали на заседании: либо согласовывали, либо же отклоняли.  Если речь шла об общественных сооружениях, которые вмещали много людей, требовалось согласование городского бранд-майора (руководителя пожарной охраны). Проекты промышленных предприятий должны были еще пройти проверку городской санитарной комиссии.

Со временем значительные функции в разрешительной системе получили органы городского самоуправления – городские Думы и управы. Но надо сразу оговориться, что из-за высокого имущественного ценза избирательные права тогда имели не более 1% киевлян.

Городская власть взяла под контроль частное строительство, тогда как государственные губернские строительные отделения сосредоточились на строительстве общественном.

Ключевой фигурой стал городской архитектор при управе. Он совмещал в своем лице разрешительные и контрольные функции: рассматривал проекты строительства, осуществлял надзор за ведением работ и контролировал техническое состояние домов, принадлежавших городу.

Когда в конце XIX – начале ХХ веков в Киеве начался настоящий строительный бум, одного архитектора стало уже мало. И их количество постепенно возросло до четырех. Каждый в подчинении имел помощников и городских инженеров.

Для получения разрешения заказчик подавал в городскую управу план усадьбы, чертежи проекта, обязательства архитектора или техника в том, что он берет на себя ответственность за строительство (такая практика, кстати, сохранилась и до сих пор). Также заказчик отвечал за достоверность предоставленных им данных.

Разрешение на строительные работы заключалось в том, что член городской управы и один из городских архитекторов подписывали соответствующее чертежи. Это уже давало право строить.

Существовали ли в то время градостроительные условия и ограничения застройки?  Конечно!

Долгое время в Киеве действовали так называемые эспланадные ограничения.  Городом в городе была Киевская крепость, которую контролировало военное ведомство. Вокруг нее была зона, где строительство было запрещено, или существенно ограничивалось (эспланада). Со временем ее границы менялись, пока в 1909 году эспланаду окончательно не отменили.

Но к тому времени городская управа направляла к инженерному управлению Киевской крепости проекты строительства, чтобы получить визу, что они не противоречат эспланадным правилам.

С 1874 года действовал Генплан Киева, но поскольку город бурно развивался, Дума постоянно вносила в него изменения. Параметры застройки усадеб определял также «Строительный устав» – общегосударственный законодательный документ. К нему городская Дума добавляла свои ограничения по плотности строительства. Кроме того, улицы Киева делились на несколько разрядов, в каждом из которых была своя специфика возведения сооружений.  Например, на главных улицах центра города по красным линиям позволяли строить только двухэтажные здания крытые железом. Однако, в начале ХХ века некоторые ограничения слишком устарели и их де-факто игнорировали.

Как губернские, так и городские чиновники обладали правом тщательного контроля над строительными работами.  К тому же такими функциями была наделена и полиция, которая своим постановлением могла остановить любое строительство.

На своих съездах профессиональные архитекторы формулировали перечень параметров, которым должно было соответствовать так называемое «правильное» строительство. Застройщик должен иметь право собственности или пользования участком, проект должен соответствовать строительным правилам, а у застройщика должно быть разрешение на строительство, перед началом работ нужно сообщить о них в ближайшее полицейское учреждение, стройработы необходимо вести в рамках утвержденного проекта, использовать качественные материалы и гарантировать безопасность рабочих.

К сожалению, все это не помогало избежать строительных скандалов.  Их пиком стал 1911 год, когда произошли три крупные катастрофы на объектах строительства, при которых погибли люди. Дело в том, что в то время город охватила настоящая «строительная лихорадка» и у контролирующих органов просто физически не хватало сил и ресурсов, чтобы следить за всеми стройплощадками. И поэтому ловкие архитекторы имели огромное поле для злоупотреблений – отступали от проектов, экономили на материалах, ускоряли сроки строительства, чтобы угодить заказчикам.

После чрезвычайных событий 1911 года на стройплощадках внедрили правило, когда главные сооружения нельзя возводить выше ширины улиц, на которых они находятся. На проекты сооружений в 5-ть этажей и выше городские власти начали обращать особо пристальное внимание и требовали дополнительных обоснований их безопасности.

Таким образом, более чем сто лет назад разрешительная система в сфере строительства Киева была достаточно простой и незабюрократизированной. Об этом свидетельствуют грандиозные масштабы застройки Киева начала ХХ века.  Но застройщики все же сталкивались с рядом ограничений. Часть из них – это пережитки старых времен, а часть – насущная необходимость, чтобы гарантировать безопасность сооружений. Как и сегодня, немало киевлян тогда считали, что власть недостаточно контролирует строительство, и оно искажает город. Между тем, то, что построено в предреволюционном Киеве, сегодня составляет «золотой фонд» столичной архитектуры, которым мы по праву гордимся.