Игорь Рейтерович, политолог, руководитель политико-правовых программ Украинского Центра общественного развития

Сейчас модно говорить о том, что пандемия COVID-19 – это «черный лебедь». Неожиданное событие, которое запустило изменения глобального масштаба, что в результате приведет к значительным и слабопрогнозируемым последствиям. Но так ли это на самом деле? Ответ на этот вопрос не столь однозначен, как может показаться на первый взгляд.

Черный лебедь, который на самом деле оказался белым

Во-первых, могут ли пандемии быть неожиданными в мире, где огромными темпами растет население, причем в первую очередь в странах с низким уровнем здравоохранения? И где постоянно происходит массовая миграция? В мире, где ученые и общественные деятели постоянно твердят об угрозах возникновения пандемий и неготовности человечества им противостоять? А Голливуд снимает про это фильмы, которые потом оказываются пророческими? В мире, где эпидемии, по сути, никогда не прекращаются, а дело исключительно в их масштабах? В мире, где страны, претендующие на глобальное либо региональное лидерство, активно занимаются разработкой биологического оружия, в основе которого – различные «боевые вирусы»? И, наконец, в мире, который столкнулся с повальным игнорированием приближающейся пандемии со стороны многих государств?

Во-вторых, о каких новых изменениях глобального масштаба, вызванных COVID-19, может идти речь? Мировой финансово-экономический кризис? О нем говорят и к нему готовятся еще с 2019 года. Усиление роли государства во всех сферах общественной жизни? Начиная с последнего мирового кризиса, 2008 – 2009 гг. это характерно для большинства стран, причем лидерство – за государствами, которые принято считать эталонами демократии. Национализм, антиглобализм, популизм и протекционизм? Смотрим на результаты выборов в США, Италии, Венгрии и других странах, где к власти пришли политические силы, исповедующие именно эти принципы.    

В общем, пандемия COVID-19 – это никакой не «черный лебедь», а максимум катализатор тех процессов, которые давно происходят в мире. Они всем прекрасно известны и даже рационально обоснованы. Гораздо важнее (и сложнее) понять, что будет дальше и какое место в мире после пандемии займет Украина.

О дивный новый мир

Прежде всего, пандемия COVID-19 не изменит, а лишь ускорит глобальные экономические и политические тренды. Противостояние между США и Китаем усилится на фоне ослабления Европейского Союза, а борьба за рынки сбыта, интеллектуальную собственность и высокие технологии станет гораздо более жесткой. Вчерашние союзники легко могут превратиться в непримиримых соперников или перейти в разряд врагов. Россия попытается воспользоваться ситуацией, чтобы добиться отмены санкций, возможно – в геополитическом тандеме с Китаем. Если, конечно, ее устроит роль «младшего брата». По-другому уже не будет. Никогда. И реакция одного авторитарного режима (Китай) на эпидемию коронавируса и другого (Россия) красноречивее любого соревнования на тему «у кого больше ядерный потенциал». Просто потому, что в современном мире серьезные игроки меряются экономикой и эффективностью системы публичного управления.

Что касается глобальной кооперации, то она не умрет, а в сфере здравоохранения даже усилится. Пандемия COVID-19 оказалась пускай и очень болезненным, но тем не менее эффективным доказательством нашей глобальной взаимозависимости. А значит, многостороннее сотрудничество по глобальным вопросам продолжится. Вопрос лишь в формате и проблемах, которые будут вынесены на обсуждение.

Что ожидает Украину в этом дивном новом мире? Если коротко – необходимость сделать выбор и постоянная борьба. Либо мы сражаемся вместе со своими союзниками за место под солнцем, либо окончательно переходим в разряд слабых или несостоявшихся государств. Возможное снятие санкций с России за аннексию Крыма и оккупацию части территорий Украины – один из первых тестов на нашу выживаемость в новых условиях. Поэтому просто отсидеться в стороне, на что рассчитывает нынешняя власть, не получится. Новый мир будет ценить верность общим идеалам и принципам (чего, кстати, не оказалось у ЕС), конкретику в действиях и здоровую агрессию в отстаивании как собственных, так и общих интересов.

Пандемия COVID-19 существенно усилила роль государства в различных сферах общественной жизни. Во многих странах даже отпетые либертарианцы обратились за помощью к правительствам, наделили их новыми полномочиями, позволили ограничить децентрализацию и вводить все новые и новые ограничения. В ближайшее время, особенно на фоне приближающегося мирового финансово-экономического кризиса, роль государства еще более усилится. Ошибки 2008-2009 гг. адекватные страны вряд ли повторят. К тому же, пандемия уже привела к мобилизации и перераспределению необходимых ресурсов. И заниматься этим перераспределением будет именно центральная власть.

Парадокс в том, что усиление государства – это именно то, что сейчас необходимо Украине, которая борется с внутренним (пандемия) и внешним (Россия) врагом. Разумеется, это усиление не должно произойти за счет отмены децентрализации. Наличие сильной и эффективной центральной власти не отменяет наличие сильного и эффективного местного самоуправления. Более того, они должны дополнять друг друга. Но пандемия COVID-19 продемонстрировала, что в Украине местные власти справляются с новыми вызовами оперативнее и эффективнее, чем центральная власть. Если последняя не воспользуется «окном возможностей», не откажется от неадекватного планирования и некомпетентного лидерства, страну ждет управленческий хаос, массовые акции протеста, бунт региональных элит и последующая феодализация. И в результате – окончательный переход в разряд failed state.

Кризис – это не только проблемы, но и новые возможности

Не следует забывать, что мир после пандемии – это мир новых возможностей. В том числе и для Украины. Два наиболее явных наших преимущества – это логистика и аграрная сфера.

Глобальный карантин продемонстрировал, насколько ненадежными являются международные цепочки поставок. Многие из них просто рухнули, причем в одночасье. Поэтому в ближайшей перспективе нас ждет сокращение количество звеньев в мультинациональных цепочках поставок и перенос производств ближе к рынкам. Многие развитые страны будут выбирать между прибыльностью своих экономик (дешевая рабочая сила за счет удаленности производства) и стабильностью (скорость поставок и наличие резервов), отдавая предпочтение в ближайшие годы именно последнему. Прежде всего, из-за вмешательства своих правительств, которые таким образом будут перестраховываться от возможных будущих кризисов.

В этой ситуации выгоды Украины, в силу своего географического положения, очевидны. Ими просто надо правильно и, главное, вовремя воспользоваться. Как и тем фактом, что в мире после пандемии никуда не денется глобальная продовольственная проблема. Минимум 12% населения планеты регулярно недоедает, что в результате влияет на иммунитет и способность противостоять эпидемиям. А Всемирная продовольственная программа ООН прогнозирует масштабный голод из-за войн, климатических изменении, засухи, наводнений и пандемий.

При этом даже в развитых странах из-за паники на определенном этапе ощущалась нехватка продуктов питания – как из-за провалов в логистике, так и отсутствия запасов на складах. Поэтому после кризиса напуганные последствиями пандемии государства начнут накапливать стратегические запасы продовольствия (как во времена «холодной войны»).

Сможет ли воспользоваться этой ситуацией страна, которая владеет десятой частью всех мировых запасов чернозема – вопрос риторический. Но только для власти, которая думает не о сиюминутной собственной выгоде, а благе народа. Которое, как говорил еще Цицерон, является высшим законом. Так ли это в Украине – скоро узнаем. Новые вызовы рождают новые требования и ожидания. И одновременно – уменьшают меру терпения.